— Я уже могу сесть нормально, — подала голос я.

— Подожди. Пусть кровь прильет к голове как следует. — Мэтью старался не рычать, но это плохо ему удавалось.

Сара, давно подозревавшая, что он неусыпно следит за моим кровообращением, издала сдавленный звук.

— Как по-твоему, он пропустит меня? Хочу принести Дианин анализ, — сказала Мириам.

— Зависит от того, насколько он зол, — усомнился Маркус. — Если б ты вот так вырубила мою жену, я бы слопал тебя на завтрак. Сиди-ка лучше на месте.

— Рискну, пожалуй. — Стул Мириам скрежетнул по полу.

— Черт, — вырвалось у Сары.

— Она даже по вампирским понятиям шустрая, — объяснил Маркус.

Мэтью помог мне сесть прямо. От этого легкого усилия голова у меня чуть не лопнула. Я закрыла глаза, открыла опять, увидела тревогу на лице Мэтью.

— Все хорошо, mon coeur?

— Меня будто оглушили.

Мэтью нащупал пульс на моем запястье.

— Извини, Мэтью, — покаянно сказал Маркус. — Я не знал, что Мириам так себя поведет.

— Тебе есть за что извиняться, — согласился его отец. — Говори, зачем вы приехали. Быстро. — На лбу Мэтью вздулась знакомая жилка.

— Мириам…

— Я не с Мириам говорю, а с тобой.

— В чем дело, Диана? — Сара, которую Маркус обнимал за плечи, вконец одурела.

— Мириам думает, что на рисунке изображена одна из стадий создания философского камня, — осторожно начала я. — На латыни она называется conjunctio, то есть брак. Следующая стадия — это conceptio.

— Conceptio? Это то, что я думаю?

— Возможно. По-латыни это «зачатие», — перевел Мэтью.

— В буквальном смысле? — вытаращила глаза Сара, но я уже думала о другом.

— Лист с conceptio тоже был удален. Conjunctio у нас, а оно у кого-то другого.

В этот самый момент появилась Мириам с пачкой листков.

— Кому?

Взгляд, который Мэтью метнул на нее, я предпочла бы никогда больше не видеть. Мириам, сделавшись из белой жемчужно-серой, торопливо вручила ему результаты.

— Ты перепутала анализы, Мириам, — тут же заявил он. — Этот мужской.

— Все верно, — сказал Маркус. — Она химера, Мэтью.

— Что такое «химера»? — спросила Эм. Мифическое чудовище, вспомнила я. Львиные голова и шея, козье туловище, драконий хвост. Я посмотрела — хвоста у меня вроде бы не было.

— Особь, в чьих клетках содержится два или больше генетических профиля. — Мэтью недоверчиво всматривался в первую страницу анализа.

— Быть не может. — У меня гулко стукнуло сердце.

— Такое встречается, хоть и редко, — сказал Мэтью, обняв меня.

— Моя версия — СИБ, — сказала Мириам вопреки предостерегающей гримасе Маркуса. — Для анализа взяли ее волосы — их много было на одеяле, которое мы увезли в Олд-Лодж.

— Синдром исчезающего близнеца, — объяснил Маркус. — Скажите, Сара: у Ребекки были проблемы на ранних сроках беременности? Кровотечение, угроза выкидыша?

— Вряд ли… впрочем, они со Стивеном тогда были в Африке. Сюда вернулись уже в конце ее первого триместра.

Никто никогда не говорил, что родители зачали меня в Африке.

— Ребекка ничего бы не поняла, — сурово заметил Мэтью. — Большинство женщин еще не знают, что беременны, когда у них случается СИБ.

— Значит, у меня был близнец и мама его потеряла?

— Да. Брат. Жизнеспособный зародыш в таких случаях поглощает кровь и ткани другого, нежизнеспособного. Происходит это совсем рано — от исчезнувшего близнеца не остается, как правило, никаких следов. Не проявились ли в этом анализе какие-нибудь способности, которых не показал предыдущий?

— Да, есть кое-что. Перемещения во времени, трансформация, ясновидение — к Диане все это перешло почти целиком.

— Это мой брат должен был путешествовать во времени, а не я…

Бабушка фосфоресцирующей струйкой проплыла по комнате, тронула меня за плечо и села на дальнем конце стола.

— Колдовской огонь, вероятно, тоже его наследие, — кивнул Маркус. — В волосах из всех видов стихийной магии обнаружился только огонь.

— Вам не кажется, что мать знала о несостоявшемся сыне? — Я провела пальцем по серым, черным, белым полоскам.