Мэтью повел меня к другому концу конюшни, где стояли еще шесть великолепных животных. Два крупных, почти с Бальтазара, черных коня, округлая рыжая кобылка, гнедой мерин и двое серых андалусиек с крутыми шеями и большими копытами. Одна из них подошла к двери стойла посмотреть, что происходит в ее владениях.

— Нар Ракаса, Огненная Плясунья, — сказал Мэтью, поглаживая ей морду. — Мы ее зовем просто Ракасой. Отличный скакун, только с норовом. Вы должны хорошо поладить.

Не клюнув на столь изящно предложенную наживку, я позволила Ракасе обнюхать мою голову.

— А сестру ее как зовут?

— Фиддат, Серебряная. — Фиддат с добрыми темными глазами тоже подошла к нам, когда услышала свое имя. — Это лошадь Изабо, а вон те, Дар и Саяд — мои, — показал на вороных Мэтью.

— Что значат их имена?

— Дар по-арабски «время», Саяд — «охотник». Саяд любит гоняться за дичью и скакать через изгороди, а Дар — терпеливый, спокойный конь.

Продолжая экскурсию, Мэтью сообщил мне названия ближних гор и показал, в какой стороне город. Рассказал, как реконструировался замок — строителям пришлось использовать другой камень, поскольку прежний больше не добывали. Я решила, что теперь не потеряюсь в усадьбе, ведь центральное здание отовсюду видно.

— Почему я чувствую такую усталость? — зевнула я, возвращаясь обратно к замку.

— Ты безнадежна, — вздохнул Мэтью. — Перечислить тебе, что произошло за последние тридцать шесть часов?

По его настоянию, я согласилась опять прилечь. Мэтью остался в кабинете, а я поднялась наверх и рухнула на кровать — даже свечи не задула, до того утомилась.

Мне приснилось, что я скачу по темному лесу в подпоясанной зеленой тунике и сандалиях с ремешками до самых колен. Собаки лают, конские копыта топчут подлесок, за плечом у меня колчан со стрелами, в руке лук, позади слышна погоня, но мне не страшно — я знаю, что им меня не догнать.

«Лети», — приказала я лошади, и она полетела.

На следующее утро я только и думала, что о конной прогулке.

Почистив зубы и кое-как причесавшись, я натянула черные леггинсы — единственное, что могло у меня сойти за бриджи для верховой езды. Кроссовки в стременах не удержатся, придется надеть мокасины. Не совсем то, но сойдут. Футболка с длинными рукавами и пуловер с начесом довершили ансамбль. Я связала волосы в хвост, влетела в спальню и наткнулась на Мэтью.

Он стоял в лестничном проеме, загораживая мне дорогу вытянутой рукой, в темно-серых бриджах и черном свитере.

Следовало ожидать… Вчерашний обед с Изабо прошел, мягко говоря, напряженно, и мой последующий сон пронизывали кошмары. Мэтью несколько раз за ночь поднимался ко мне.

— Давай покатаемся! Я в порядке, честное слово. Движение и свежий воздух — как раз то, что мне нужно.

Мэтью убрал руку; теперь мне препятствовал только его мрачный взгляд.

— Если хоть раз покачнешься в седле, поворачиваем домой. Понятно?

— Понятно.

Внизу я направилась в столовую, но Мэтью меня удержал.

— Поедим в кухне.

Значит, официальный завтрак с Изабо, взирающей на меня поверх «Монд», отменяется? Уже хорошо.

Ели мы, однако, не в кухне, а в комнате экономки — я по крайней мере так рассудила. Круглый, весь в царапинах стол был накрыт на двоих, хотя восхитительную стряпню Марты поглощала одна только я. Посредине высился большущий чайник, завернутый в полотенце. Марта сокрушалась по поводу моей бледности и темных кругов под глазами.

Когда моя вилка стала мелькать чуть пореже, Мэтью водрузил на стол целую пирамиду коробок, увенчанную черным бархатным шлемом с эластичной подбородочной лентой.

— Это тебе.

Назначение шлема, похожего на бейсболку с высокой тульей, было предельно ясным. Прочный, несмотря на бархатное покрытие, он помогает хрупкому человеческому черепу выдержать столкновение с грунтом. Я эти штуки терпеть не могла, но безопасность есть безопасность.

— Спасибо. А что в коробках?

— Открой и увидишь.

В верхней лежали черные бриджи с замшевыми вставками, чтобы лучше держаться в седле. В них, конечно, ездить куда удобней, чем в скользких леггинсах, и на взгляд они мне должны подойти. Не иначе, Мэтью сообщил кому-то по телефону мои размеры, пока я спала. Я улыбнулась ему.

В той же коробке обнаружился черный длиннополый камзол с подбитыми плечами и полосками металла на швах. Настоящий черепаший панцирь, громоздкий и неудобный.

— Это мне не понадобится, — нахмурилась я.