— Почему ты никогда не ждешь, чтобы тебе помогли? — проворчал он мне на ухо.

— Я вполне могу сама сесть на лошадь.

— Знаю, что можешь. — Он ухватил меня за ногу, подкинул в седло, проверил подпруги, длину стремян и лишь тогда отошел к своему коню. Его посадка доказывала, что он провел в седле не одну сотню лет. Король, да и только.

— Тихо, — шепнула я, прижав каблуки к бокам нетерпеливо приплясывавшей Ракасы. Она недоуменно остановилась и стала прядать ушами.

— Пусти ее пока вокруг паддока. Я сейчас, только подпругу поправлю. — Мэтью, упершись коленом в левое плечо Дара, возился с ремнем. Я прищурилась, хорошо понимая, что подпруга тут ни при чем — он хочет посмотреть, как я езжу.

Я пустила Ракасу шагом. Она, оправдывая свое имя, действительно танцевала, поднимая и плавно опуская каждую ногу. Когда я сжала ее каблуками, танцевальный шаг перешел в такую же плавную рысь. Мэтью больше не притворялся, что затягивает подпругу, Жорж широко улыбался, облокотившись на изгородь.

«Чудо-девочка», — произнесла я беззвучно. Ракаса наставила левое ухо и слегка прибавила ходу. Я прижала к ней голень, и она, выбрасывая ноги и выгнув шею, пошла легким галопом. Сильно ли рассердится Мэтью, если мы сейчас перемахнем через изгородь?

Думаю, да.

— Ну-с? — спросила я на углу, опять перейдя на рысь.

Жорж кивнул и открыл нам ворота.

— Сидишь хорошо, — одобрил Мэтью, проинспектировав меня сзади, — и поводья хорошо держишь. — Кстати, — добавил он конфиденциально, приблизившись, — на твоем предполагаемом прыжке через изгородь наша вылазка тут же бы и закончилась.

Старые садовые ворота вывели нас прямо в лес. Мэтью заметно расслабился, удостоверившись, что ни одно существо вблизи нас не ходит на двух ногах.

Он послал Дара рысью, Ракаса послушно дожидалась моей команды. Я тронула ее каблуками, не переставая дивиться плавному ходу.

— А какой породы твой Дар?

— Дестриер, я бы сказал. Его отличительные черты — быстрота и живость.

На таких лошадях ездили крестоносцы.

— Я думала, что дестриер — это огромный боевой конь. — Дар был крупнее Ракасы, но ненамного.

— Для того времени они и были огромными, но мужчин из нашей семьи, в доспехах и при оружии, все равно поднять не могли. Такие, как Дар, нам служили для удовольствия, а в бой мы шли на першеронах наподобие Бальтазара.

Я смотрела между ушей Ракасы, набираясь мужества для следующего вопроса.

— Можно спросить одну вещь о твоей матери?

— Конечно. — Мэтью повернулся ко мне и уперся кулаком в бедро, держа поводья другой рукой. Я получила наглядное понятие о том, как ездили верхом средневековые рыцари.

— Почему она так ненавидит ведьм? Вампиры и чародеи — извечные враги, это понятно, но в ее неприязни ко мне я чувствую что-то личное.

— Того, что ты пахнешь весной, тебе мало?

— Да. Хотелось бы знать истинную причину.

— Она тебе завидует.

— Это еще почему?

— Давай разберемся. Во-первых, ты наделена волшебной силой и можешь заглянуть в будущее. Во-вторых, способна рожать детей и передавать свою силу им. В-третьих… тебе легко умереть.

— У Изабо есть ты и была Луиза.

— Да, она создала нас обоих, но это, вероятно, не то же самое, что родить.

— А почему она так завидует способности видеть будущее?

— Это связано с ее собственным обращением. Тот, кто создал ее, не спрашивал разрешения, — помрачнел Мэтью, — и сделал ее вампиром, чтобы взять в жены. До того она слыла ясновидящей и была достаточно молода, чтобы иметь детей. Став вампиром, она лишилась и того и другого. Изабо так и не смирилась с этой потерей, а ведьмы постоянно напоминают ей об утраченном.

— Ну, а легкая смерть здесь при чем?

— Она скучает по отцу. — Мэтью замолчал, и я благоразумно воздержалась от новых вопросов.

Лес поредел, Ракаса нетерпеливо зашевелила ушами.

— Вперед, — махнул рукой Мэтью, показывая на лежащее за опушкой поле.

Ракаса по моей команде закусила мундштук, взлетела на холм и принялась мотать головой, радуясь, что Дар внизу, а она наверху. Мы с ней описали восьмерку, ни разу не споткнувшись на поворотах.

Дар снялся с места в карьер и рванул к нам с невероятной быстротой — черный хвост так и стлался за ним. Я, раскрыв рот, придержала Ракасу. Вот, значит, в чем сила дестриеров: они переходят от нуля сразу к шестидесяти, как хороший спортивный автомобиль. Мэтью не натягивал поводья — Дар сам остановился как вкопанный в шести футах от нас, слегка поводя боками.