— Я и не представлял, как богат Птолемей, — заметил Полибий.

— Да разве только в этом его богатство! Царю достаются также и доходы от продажи масла и папируса, да и чистое золото поступает во дворец без всякой торговли. Ведь на юге Египта есть рудники, где рабы и государственные преступники под жгучими ударами плетей и палящими лучами солнца добывают золото для царя. Вот что потеряла Корнелия, отказав Птолемею и даже не захотев взглянуть на то, что он ей предлагает.

— Но дай она согласие, ты никогда бы не увидел меня здесь.

— Почему? — удивился Менилл.

— Видишь ли… Второй такой женщины нет в круге земель. И мое чувство…

— Да ты в нее влюблен! — перебил Менилл.

— Я не знаю, каким это назвать словом, но сознание того, что Корнелия живет в одном городе со мною, сделал о мое изгнание не столь тягостным. К тому же она сама предложила мне писать об ее отце.

— Да. Но почему ты не сделал ей предложение, когда она овдовела?

— Потому, — ответил Полибий сердито, — что я не обладаю таким самомнением, как твой Птолемей. Услышать похвалу из ее уст — большее, на что я могу рассчитывать.

На третьей площадке, отстоящей от земли на двести локтей, было ветрено, и только здесь Полибий понял, почему Менилл посоветовал одеть облегающий тело гиматий и подпоясаться.

— Вот открывается Нил семиустый, — торжественно произнес Менилл, показывая влево.

— Менилл! — внезапно проговорил Полибий. — А ты мне еще не показал знаменитейшую из библиотек!

Кариец всплеснул руками:

— Да вот же она, почти под нами — вон то здание около дворца.

— Подумать только! Сверху коробочка коробочкой, но как вспомнишь о сокровищах, скрывающихся под этой крышей, охватывает дрожь!

Полибий показал на лестницу, и они стали спускаться.

— Все лучшее, созданное человеческим умом! — продолжал Полибий. — В книгах библиотеки Персея, казавшейся мне сначала огромной, я встречал немало имен историков, философов, поэтов, которыми не заинтересовались македонские цари. Искать их в Риме было бесполезно. И я уже тогда подумал, что они будут в библиотеке твоего города.

— Не сомневайся, — вставил Менилл. — Ведь в царской библиотеке семьсот сорок три тысячи свитков, и среди них, разумеется, и твоя история.

— Как я этим горжусь! — воскликнул Полибий. — Но мой труд — все равно что муравей в сравнении с этим маяком. Сколько мне предстоит еще прочитать и продумать, чтобы стать достойным звания историка. Я уже предвкушаю прохладу залов, наполненных запахом кедра.

— Почему кедра? — удивился Менилл.

— Кедровым маслом пропитывают книги от червеца, который проделывает норы в папирусе и пергаменте и превращает их в труху. Впрочем, еще более страшный враг человеческой мысли — война. Видел бы ты, какие страшные следы оставила она на книгах македонских царей!

— Забудь о войне! — проговорил Менилл. — От нас она далеко.

Полибий остановился:

— Ты думаешь? Но ведь она уже в Карфагене и Македонии. В Элладе воздух насыщен грозой и тяжело дышать.

— Не будут же ромеи воевать с нашим Птолемеем, когда он им в рот смотрит. Поверь, нам война не угрожает.

Так они спускались, беседуя о политике, войне и мире, о будущем, строили планы, и, будь Фаросский маяк впятеро выше, им бы все равно не наговориться.

Выйдя на дамбу, они увидели бегущего к маяку человека.

— Как ты думаешь, куда он так торопится? — спросил Полибий.

Менилл пожал плечами:

— Наверное, какой-нибудь приказ страже маяка.

Но подбежавший человек остановился перед Полибием.

— Только что из Коринфа прибыл корабль, — проговорил он, протягивая запечатанный свиток.

— Тебя, видимо, избрали стратегом Ахейского союза! — обрадовался Менилл.

Полибий вскрыл печать, разорвал свиток и погрузился в чтение.

— Ну как? — спросил Менилл. — Я прав?

Вместо ответа Полибий протянул другу свиток.

— Да-а! — протянул Менилл, опуская папирус. — Попал пальцем в небо, как говорят твои ромеи. И что им надо? За семнадцать лет так к тебе привыкли, что и года не могут без тебя обойтись! Погоди! — вдруг воскликнул он, поднося свиток к глазам. — Да ведь тебя вызывает консул Манилий!

— Ну и что?

— А то, что Манилий — консул прошлого года!

— Выходит, письмо искало меня больше года…

— Да, да! — подхватил Менилл. — А раз консул сменился, можешь оставаться!

Полибий забрал свиток и внимательно посмотрел на подпись.