Шрифт:
— Слишком поздно, — вздохнул Брюс. — Черт побери этих зебр.
Быстро угасающий свет казался сценическим эффектом.
— За ним. — Голос Брюса был резким от беспомощного отчаяния. — За ним, сколько сможем.
— Мы его потеряем, если пойдем дальше.
— Ладно.
Керри покорно и устало спустил с плеча винтовку. Уолли Хендри опережал их миль на сорок, и даже больше, если пойдет ночью. След остыл. Будь это обычная охота, Брюс давно бы прекратил погоню. Он посмотрел на небо. На севере сияли крупные желтые звезды, но над головой и дальше к югу небо было все в черных тучах.
— Хоть бы не было дождя, — прошептал он. — Господи, прошу тебя…
Ночь оказалась длинной. Брюс проспал два часа, а потом проснулся от осознания своей ненависти. Он лежал на спине и смотрел на темное, затянутое грозовыми тучами небо, на котором лишь кое-где виднелись звезды.
— Дождя не будет, дождя не будет, — повторял он, как молитву, глядя на небо и словно пытаясь силой мысли сдержать стихию.
В лесу охотились львы. На рык самца ответили две самки. Хищники настигли добычу прямо перед рассветом, и Брюс, лежа на твердой земле, слушал звуки борьбы. Затем все стихло — львы приступили к трапезе.
«Дай мне удачи. Я не часто прошу о милости, Господи, но подари мне этот шанс. Я прошу не только за себя, но и за Шермэйн и других…»
Он снова увидел двух детей, лежащих на дороге — там, где Хендри застрелил их. По щеке мальчика были размазаны кровь и шоколад.
«Хендри заслужил смерти, — взмолился Брюс, — поэтому прошу тебя, пусть не будет дождя».
Ночь прошла, наступили предрассветные сумерки — серые, мрачные, с низко висящими тучами.
— Ну как? — в двадцатый раз спросил Брюс.
Жак, сидевший на корточках у следа, поднял голову.
— Можем попробовать.
Они медленно двинулись вперед. Сержант, согнувшись пополам, близоруко всматривался в землю; Брюс шел за ним, горя нетерпением, и через каждые десять шагов вскидывал взгляд на серую пелену облаков.
Рассвет разгорался, и теперь их поле зрения увеличилось с шести футов до стольких же ярдов, а потом и до сотни. Они уже различали растрепанные верхушки костяных пальм.
Жак побежал трусцой. Впереди виднелся противоположный край поля и лес, ярдах в двухстах за которым возвышался гранитный холм, в утреннем свете как никогда похожий на замок с башнями и отвесными стенами. В его очертаниях было что-то зловещее, и Брюс поспешно отвел взгляд.
Холодная и тяжелая, первая капля дождя шлепнулась Брюсу на щеку.
— О Господи! — простонал он и остановился.
Жак выпрямился и тоже посмотрел на небо.
— Все кончено. Через пять минут никаких следов не останется.
Еще одна капля упала Брюсу на лицо, и он с трудом сдержал злые слезы, покалывающие веки.
Дождь пошел сильнее, капли забарабанили по стальной каске и плечам.
— Быстрее, — крикнул Брюс, — пройди еще хоть сколько-нибудь!
Внезапно Жак отшатнулся, словно от удара невидимым кулаком. Каска слетела у него с головы, а сам он упал. Винтовка громко стукнула о еще твердую землю.
В тот же момент Брюс почувствовал, как мимо него, разрывая воздух, пролетела пуля, так что рубашку прижало к груди, а в ушах раздался треск. Керри в замешательстве смотрел на сержанта Жака, который лежал, раскинув руки. Выстрел снес полчелюсти, обнажив кость, по которой стекала кровь. Тело дергалось в конвульсиях, а руки вздрагивали, как крылья пойманной птицы. Сквозь шум дождя до Керри донеслось щелканье затвора винтовки.
Хендри! Он залег на холме!
Брюс отпрыгнул в сторону и бросился к лесу.
32
Уолли Хендри лежал на животе на плоской верхушке одной из «башен». Он окоченел после ночного холода, ему было жестко лежать на гранитной глыбе, но все эти неудобства почти не проникали в его сознание. Он выстроил низкий бруствер из обломков гранита и прикрыл его снаружи ветвями ракитника.
Винтовка опиралась на парапет, а рядом Уолли сложил запасные обоймы.
Он лежал в засаде со вчерашнего вечера. Светало, через несколько минут он увидит все поле целиком.
«Давно можно было переправиться через реку, уйти миль на пятьдесят отсюда», — думал он, даже не пытаясь понять, отчего он лежит здесь неподвижно вот уже двадцать часов.
«Ха! Я знал, что Керри придет. Ишь ты, следопыта-ниггера с собой прихватил. Эти образованные так любят бред типа “один на один”».
Хендри ухмыльнулся, вспомнив, как вечером заприметил две маленькие фигуры, выходящие из леса в угасающем свете заката.
«Ублюдок провел ночь вон там, посреди солончака. Зажигал спичку, прикуривал. Что ж, надеюсь, получил удовольствие от своей последней сигареты».