Он повернулся и побрел к себе, но от тяжести всего происшедшего ноги у него подкосились. Куин упал на колени и схватился за голову, из груди вырвался мучительный вопль.

Ярость, отчаяние, негодование — все было в этом крике. Но ему не стало легче.

Почувствовав присутствие Маркейл, силу ее магии, Куин сложился пополам.

— Оставьте меня!

А она не могла бросить его в таком положении. Магия напряженно вибрировала от переживаний, которые одолевали Куина.

Ей хотелось помочь ему. Нет, она должна была помочь ему. Он напрасно винит себя, виновата во всем одна только Дейрдре.

Сердце Маркейл разрывалось от сочувствия. Ей еще не доводилось видеть никого, кто бы так страдал. То ли еще будет, когда Дункан придет в себя… Воспоминание о том жутком рыке заставило ее затрястись от страха.

Дейрдре рассчитывала, что таким образом сломает Куина и его людей, но она ошиблась. Это только укрепит их решимость сразиться с ней.

Маркейл медленно опустилась на колени перед Куином и протянула руку, чтобы коснуться его. Рука дрожала, но не от страха. Маркейл до глубины души была поражена силой его страданий. Она могла облегчить их: надо было лишь дотронуться до него.

— Куин, — шепотом позвала она и провела ладонью по его обнаженной спине.

Он вздрогнул от ее прикосновения, но не отстранился. Маркейл принялась впитывать в себя его гнев и отчаяние. Раньше от этого у нее начинала кружиться голова и появлялась тошнота, но сейчас, на удивление, она ощущала лишь тепло черной кожи и твердость мускулов.

Она закрыла глаза, когда Куин обнял ее за талию. Затем он начал подниматься, и его голова коснулась ее живота и груди. Маркейл прерывисто задышала, сердце готово было разорваться, когда Куин привлек ее к себе. Так они и стояли на коленях, прижимаясь друг к другу.

Увидев его лицо совсем рядом, она вдруг поняла, что губы сами собой приоткрылись навстречу ему. Куин обвил ее руками, и Маркейл оказалась притиснутой к его мускулистой груди.

Тело готово было вспыхнуть от еще ни разу не испытанной страсти. Маркейл погрузила пальцы в прохладные завитки его волос, и это неожиданно помогло ей сохранить ясный ум под напором желания, грозившего с головой захлестнуть ее.

Желание заглушило и все отрицательные эмоции, которые передались ей от него. Словно зачарованная, Маркейл наблюдала, как постепенно исчезает чернота, разлитая в его глазах, и они становятся светло-зелеными.

Можно было не смотреть ни на его кожу, ни на руки: она и так знала, что черный цвет исчез, а на руках нет когтей. Но желание, которое она видела в его глазах, только подстегивало.

От первого прикосновения его губ у нее перехватило дыхание. Она затрепетала, и тогда Куин крепче прижал ее к себе. Куда уж крепче! Она слышала стук его сердца, прерывистое дыхание.

А потом он снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй тянулся дольше, его губы словно привыкали к ней. Маркейл вздохнула, когда он провел языком по ее губам, и вдруг его язык проник в ее рот.

Маркейл застонала. Жар наполнил все тело, накапливаясь между бедер. Он целовал ее так долго, пока она не приникла к нему, отчаянно желая получить нечто большее — его самого.

С каждым его прикосновением, с каждым движением его языка в ней росло ожидание, от которого содрогалось все тело, уже не принадлежавшее ей.

— О Господи! — неожиданно сказал Куин.

Она молча заморгала, подняла на него глаза, не уверенная, хватит ли у нее сил произнести хоть слово. Он опять завладел ее губами. Его руки скользнули вдоль спины и легли ей на ягодицы. Затем Куин прижал ее к себе, и она почувствовала его сильное возбуждение.

Боже, как она его хотела! Чувствовать его, смотреть на него, испробовать его… И ничто не было важным в этот момент, кроме Куина и их обоюдного желания.

Таких сладких поцелуев, как у Маркейл, Куин еще не знал. Ему не следовало оставаться рядом с ней, но при первом же ее прикосновении у него не нашлось сил отстраниться.

А сейчас, когда податливое тело прижималось к нему, когда у него над ухом прозвучал сдавленный стон, единственное, что ему действительно было нужно, — это любить ее. Любить, чтобы утонуть в этой нежности, чтобы она ногами обвивала его торс… Куин услышал, как она простонала его имя.

Не останавливаясь, он продолжал целовать ее. Несколько веков прошло с тех пор, как он поцеловался в последний раз, и у него никогда не было женщины, с такой готовностью, с таким пылом отдающейся его поцелуям, как Маркейл.

В паху заныло от желания. Руки задрожали, когда он подхватил ее под ягодицы и прижал к себе. Ее груди коснулись его груди, она снова застонала. Его разгоряченная кровь была готова закипеть от желания и страсти. Жажда целиком познать прекрасную женщину, заключенную в его объятиях, заставила забыть обо всем.