Словом, монстров на поле боя не осталось, а в одном из стволов «тулки» сохранился еще нерастраченный заряд. Кстати, и трава больше не горела, и по этой зеленой, нетронутой траве к беседке приближалась новая напасть — человек. Парни расслабляться и не подумали, общеизвестно, что многие и многие боохолдои легко могут принять облик двуногого, голого и без перьев.

Стас вскинул ружье и прицелился.

— Не надо! — закричал Артем, но было поздно.

Прогремел выстрел, и заряд соли с десятиметровой дистанции вошел в грудь мужчины в спецодежде пожарного.

Одежду Стас увидел уже после. Если кто начал стрелять, остановиться сразу почти невозможно. Палец сам собой ложится на курок. Сознание движимо древними инстинктами, оно занято расчетом расстояния, перезарядкой, прицеливанием. Судьбы мира стрелка мало интересуют. Причем совершенно не важно — хороший человек или плохой, злой или добрый, умный или хозяйственный. Все эти качества обретут значение потом, после боя. А пока — пли! И еще, мать твою, и — снова!

Мужчина пошатнулся, но не упал. Закрыв рану ладонью, осел на землю.

— Вы чего, охренели?! — кричал второй пожарный, шедший следом.

— Бросьте оружие и поднимите руки! — прокричал следующий за еще двумя пожарными полицейский. — Вы окружены!

Весомое заявление, но беспочвенное. Служителей правопорядка оказалось двое, сложно окружить такими силами, впрочем, парни и не думали сопротивляться. Положив свое оружие на бетонный пол, они подняли руки, как было велено.

Служивый народ подошел к беседке, осмотрел сперва потерпевших, затем коттедж. Первые оказались неодеты со сна: мужчины в трусах и майках, женщины в белых ночных рубашках, а вот двухэтажный коттедж был в полном порядке.

— Что у вас произошло? — поинтересовался лейтенант полиции, сразу взявший расследование в свои руки.

— Пожар, — ответил Сергей Кузнечихин.

— Что горело? — спросил один из пожарных.

— Дом горел! — с вызовом ответила Анна Кузнечихина. — Глаза-то протри!

Все повернулись к коттеджу, но следов огня не увидели, так что протирать глаза следовало потерпевшим. Двое пожарных тотчас бегом направились к входу, третий остался с пострадавшим. Сняв брезентовую робу, тот обнаружил, что рана хоть и болезненная, но поверхностная. От вызова «скорой помощи» он отказался, но время от времени бросал косые взгляды на обидчика.

— Заявление писать будете? — подойдя, спросил его второй полицейский, сержант по званию.

— Обязательно…

— В кого вы стреляли? — спросил лейтенант парней, кивнув на ружье и арбалет.

— Собаки напали, штук десять, наверно, может, чуть меньше, — ответил Стас. — А в пожарного я не хотел, виноват, лейтенант, извините…

Тот усмехнулся:

— «Извините» на хлеб не намажешь. Конфискация оружия плюс уголовное дело, вот тебе и «извините».

— Это мое ружье, — вмешался Сергей. — У меня и разрешение есть, все законно.

— Не важно. Это ружье — орудие преступления. Кстати, кем вам доводится подозреваемый?

— Сын.

— Понятно. Сколько лет? — спросил уже у Стаса.

— Семнадцать, — ответил юноша.

— Считай, что повезло, — вставил сержант, — условный срок получишь, парень, или на малолетке пару лет, как масть пойдет. Ничего страшного.

Стас почему-то довольным не выглядел.

Во время разборок Артем успел позвонить брату и рассказать о случившемся, затем передал сотовый лейтенанту.

— С вами хотят поговорить.

— Ишь ты, молодой да ранний, уже позвонить успел, — взяв телефон, недовольно заметил тот. — Кому, интересно?

— Капитану из Следственного комитета.

Полицейский повеселел.

— Ну, это для нас мелочь пузатая!

Спустя пару минут он, вероятно, так уже не считал. Неизвестно, какие доводы приводил капитан Беликов, на кого ссылался, но лейтенант, изменившись в лице, отвечал односложно: «да» — «нет». Создавалось впечатление, что еще несколько минут, и он станет обращаться к собеседнику «ваше благородие». До этого не дошло. Полицейский вернул сотовый Артему и сказал зло:

— Но уж оружие-то я все равно конфискую. — Повернулся к напарнику: — Сержант, забери!

Затем он подошел к подстреленному пожарному, которому товарищ промывал и обрабатывал рану.

— Слышь, земляк, ты того… заявление-то не пиши, не надо.

— Это еще почему? — возмутился тот. — Малолетки сопливые совсем обнаглели, скоро боевыми патронами нас отстреливать начнут. Надо проучить молокососа!

— Такое дело, земеля… — Полицейский замялся. — За ним такие люди стоят… Не связывайся лучше, сам же виноватым окажешься… — Он кивнул в сторону Стаса. — А этого все равно не посадишь, даже и не надейся, золотая молодежь, мать ее…