Надеяться, что пощадят, просто напугают? Вряд ли. Если уж кто-то играл в ‘кошки-мышки’, то лишь оттягивал миг убийства.

От нервного напряжения и повисшей в воздухе тишины грызла ногти. Обострившийся слух уловил шаги, чавканье земли. Чтобы не видеть свою смерть, закрыла глаза, сжавшись в комок.

Но я осталась жива: убийцу спугнули.

– Есть здесь кто?
– разлетелся над лабиринтом зычный мужской голос.
– Кто звал на помощь?

– Я, - пискнула я. Горло пересохло и отказывалось издавать звуки.

Шаги замерли, а потом начали удаляться. Кажется, убийца перемахнул через ‘стену’ кустарника: отважившись распахнуть глаза, заметила смазанную тень.

– Ау, кто кричал?
– не унимался мой спаситель.

Едва не ляпнула: ‘Тиара Ньдор’, но вовремя вспомнила, что теперь принцесса Исория. Так и представилась, попутно поднявшись на ноги и осторожно выглянув из своего укрытия.

Не прошло и пары минут, как передо мной стоял один из дворян, постоянно бывавших при дворе. Видимо, я так испуганно выглядела, что он не стал задавать никаких вопросов, а просто вывел меня из лабиринта.

Зубы отбивали танец скелетов, руки дрожали.

Галантный кавалер накинул мне на плечи плащ и предложил проводить до покоев. Я отказалась, попросив проводить к отцу.

Из-за шпалеры выглядывала молоденькая фрейлина. Кажется, моя - не успела запомнить, кто теперь при чьём лагере. Заметив, что на неё смотрят, она поспешила скрыться. Значит, расстроенным свиданием этой пары я обязана спасением.

Жутко обрадовалась, застав отца в комнате. Дождалась, пока тот запрёт дверь, и без утайки обо всём рассказала.

Отец слушал и хмурился, потом встал и налил мне первый в жизни стакан бренди, чтобы успокоить нервы. Он обжёг горло, зато немного привёл в чувства.

Сев рядом со мной, отец обнял, прижал к себе и прошептал, что нам нужно уехать. Я это и без него знала. Обняла, ища спасения в сильных родных руках. Вот бы просидеть так всю жизнь!

Поцеловав, отец принялся убаюкивать, как в детстве. Знаю, что уже взрослая, но так приятно вновь почувствовать себя маленькой девочкой! Хоть виделись мы не часто, - не по вине отца - Николас Ньдор любил меня, баловал даже больше матери. Может, потому что все отцы привязываются к дочерям, может, потому что служба заставляла подолгу отсутствовать дома.

– Необходимо рассказать лорду Аксосу, - неожиданно твёрдо сказал отец.

– Зачем?
– я недоумённо взглянула на него.

Если советник узнает о нападении, то точно меня не отпустит.

– Затем, что это серьёзно. И важно. Покушались не только на тебя, девочку Исорию, но и на конранскую принцессу.

Я поняла и, понуро опустив плечи, встала. Мельком оглядела себя - вымазалась в земле и в зелени, волосы растрепанные, намокшие: капюшон слетел с головы. Зато живая.

По просьбе отца отвела его к покоям лорда Аксоса и испросила разрешения уйти: пусть мужчины говорят без меня. Надеялась, что этим же вечером мы уедем, но нет.

Перед сном ко мне зашёл лорд Аксос. В первый раз он появлялся в этой части дворца в такое время, в первый раз переступал порог моей спальни. Нахмурившись, оглядел бедную обстановку и изрёк, что я здесь жить не буду. Видимо, по статусу не положено.

Фрейлин и служанку советник выслал, так что мы беседовали с глазу на глаз. Правда, не могу поручиться, что никто не подслушивал и не подглядывал в замочную скважину.

Лорд Аксос выразил озабоченность покушением, велел никуда не ходить одной, но вести себя так, будто ничего не произошло.

– Завтра бал, тиара Исория, и это самое важное для вас, - словно у себя дома, советник развалился на стуле, а я продолжала стоять. Характерно, что он обращался ко мне не ‘ваше высочество’, а просто ‘тиара’.
– Поздравляю, вы произвели хорошее впечатление на гостей, они одобрят ваше восхождение на трон. Принцессу Аккэлию же надлежит устранить. И чем раньше, тем лучше.

Я в ужасе взглянула на него: неужели лорд Аксос вознамерился убить кузину? Прочитав вопрос во взгляде, он нехотя ответил:

– Существуют разные способы, но одно неприложно: через неделю её не будет во дворце. Я позабочусь, чтобы принцесса приняла постриг. Посвятившие себя Иште не могут претендовать на трон и обязаны хранить девственность. Так что даже если она сбежит и родит ребёнка, и мать, и дитя будут убиты. Таков закон богини. Подлежит смерти и отец ребёнка.

Страшный закон, к счастью, ни разу за последние пятьдесят лет не приводившийся в исполнение.

– Пожалуй, надлежит позаботиться и о здоровье принцессы Аккэлии, - не обращая внимания на гримасу ужаса на моём лице, продолжал лорд Аксос.
– Несчастный случай с летальным исходом, или что-то такое, что сделает её непригодной для брачного рынка и власти. В горах, в холоде и строгости монастырской жизни и не такое случается.