Мне уже приходилось слышать о «передвижных совещаниях» Фила, но участвовать в этом действе выпало впервые, пусть даже в роли организатора. Заказав машины, я начала обзванивать сотрудников. Все три адвоката пытались возражать, и мне пришлось каждому из них указать, что из-за препирательств у них не остается времени, чтобы принять душ и побриться. Мэтт Винсент мгновенно все понял и даже предложил позвонить Черил и Кенни, которых Фил также хотел видеть. Я предоставила ему заниматься этим и перешла к людям из отдела приобретений. Я позвонила Кларку и сказала, что его ждут, и он поблагодарил меня за звонок. Самое приятное я оставила на закуску, и когда дозвонилась до Марлен, та не обманула моих ожиданий.

— Карен, ты вечно все путаешь — ты уверена, что Фил хочет именно этого?

Я предложила ей остаться дома и выяснить самостоятельно.

Меня удивили мои спокойствие и жесткость. Имя Фила придавало волшебное ощущение власти: «Фил хочет, Филу нужно, Фил говорит…»

Я отксерокопировала статью, выбежала к лимузинам и сунула в каждый несколько копий. Я позвонила Аллегре и доложила, что в магазине Белинды «Обсервер» больше нет, сотрудники в пути, а лимузины готовы и ждут. Она велела мне сделать так, чтобы статья не попала в утренние «хиты». Кроме того, если позвонят журналисты и начнут спрашивать об этой публикации, я должна была притворяться, что ничего не знаю, и просто вносить их звонки в ее журнал. Аллегра добавила, что хочет, чтобы я «управляла информационным потоком» в нашем отделе, — те, кого эта история касалась, и так знали, что нужно делать, а всем остальным надлежало говорить, что ситуация под контролем. Если представители прессы попытаются получить информацию от других служащих нашего отдела, те должны были просить их перезвонить Аллегре.

К шести часам утра журналисты со всего мира уже пытались выяснить, что происходит. Я зарегистрировала звонки из «Уолл-стрит джорнал», «Нью-Йорк таймс», от Рейтерс, «Скай ньюс», Си-эн-эн, Би-би-си и еще из десятков мест. Казалось, что электронный почтовый ящик Аллегры ожил: экран буквально пульсировал все новыми и новыми вопросами. Некоторые уже побеседовали с Гэри Мастерсом и теперь хотели узнать официальную позицию Фила. Для прессы, давно искавшей брешь в неприступной твердыне «Глориос пикчерс», история казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой. Неужели третьеразрядный продюсер, который радостно хихикал, направляясь в банк, действительно уделал Фила Уоксмана, искушенного дельца, человека, которого никто и никогда не надувал?

К половине седьмого пять машин были загружены и ждали прибытия Фила. Каждому отделу — юристам, закупщикам и маркетологам — полагался отдельный автомобиль. В четвертом находились Марлен и Кларк, а в пятом ехала Аллегра. Позвонил Махмуд и велел мне выстроить машины так, чтобы первым шел лимузин Аллегры, затем — юристы, потом — маркетологи, четвертыми были Марлен и Кларк, а в последнюю очередь Фил желал видеть отдел приобретений. Махмуд сказал, что будет примерно через пять минут и что все должны быть готовы пристроиться к нему в хвост. Я еще раз прошлась вдоль ряда машин, сказав всем водителям, в каком порядке они должны следовать за «мерседесом» Фила. Еще одно распоряжение гласило, что по пути в аэропорт все автомобили должны сохранять прежнюю очередность.

Махмуд попросил меня постоянно оставаться на связи. Непосредственно перед прибытием к офису он сказал, что Фил желает сначала повидаться с юристами. Я позвонила одному из них, и все юристы, едва нарисовалась машина Фила, выскочили на тротуар. Махмуд притормозил на пару секунд, чтобы они сели, и затем автоколонна отправилась в Тетерборо.

Оставив позади туннель Холланд, Махмуд известил меня, что теперь настал черед маркетологов. Все шесть автомобилей перестроились, юристы покинули машину Фила через правую дверь, тогда как Мэтт, Черил и Кенни вошли в левую. Юристы вернулись в свой автомобиль, и кортеж возобновил движение. Перед поворотом на шоссе, ведущее в Нью-Джерси, все повторилось: маркетологи вышли, а закупщики вошли. Из-за близости Тетерборо Филу приходилось совещаться по-быстрому — дорога в аэропорт даже при напряженном движении редко занимала больше часа. У въезда на 17-е шоссе закупщики вышли. В машину Фила сели Марлен, Кларк и Аллегра и оставались там до конца поездки. Махмуд велел передать маркетологам, закупщикам и юристам, что они могут вернуться в офис.

Всю дорогу я разговаривала по телефону с Махмудом и представителями разных отделов и чувствовала себя авиадиспетчером, обеспечивающим мягкую и безопасную посадку. Наконец Махмуд сообщил, что самолет Фила взлетел. Мы поблагодарили друг друга, и я перевела дух. На часах было без четверти восемь. Аллегра могла позвонить в любую секунду, а так как, будучи предоставлена сама себе, я не имела права покидать рабочее место, то решила заняться утренними «хитами». Телефоны продолжали звонить, и электронные сообщения поступали в ошеломляющем количестве. Я была до того занята, что меня не смутил даже таинственный незнакомец, интересовавшийся Аллегрой, который позвонил в семь двадцать две. Хотя звонок я все же отметила.

Телефон зазвонил в миллионный раз.

— Офис Аллегры Ореччи, — сказала я, добавляя бумаги в принтер, чтобы хватило на все письма.

— Тяжелый денек, Карен? Статья в «Обсервер» наделала шума, да? — Это был Хенретти.

— Откуда вы знаете?

— Сам читал. Такие вещи Филу не по вкусу, я уверен.

Интересно — знал ли он про автомобили?

— По-моему, отнесся к этому спокойно.

— Серьезно? Значит, была какая-то другая причина для маленького утреннего парада?

Это уже чересчур. Он, как снайпер, следил за каждым моим движением.

— Не звоните мне больше, — сказала я и швырнула трубку. Мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться, и я, как и после встречи с ним на премьере, ничего не добавила к списку звонков для Аллегры. Умалчивая об этом, я присоединялась к заговору моих сослуживцев и спасала свою шкуру.

Около половины десятого появились Кларк и Марлен — они задержались, чтобы спокойно перекусить на обратном пути.