Буян опустил голову.

— Да нет… нет… — попытался возразить он. — Просто я тут думал…

— Вот именно! — вспыхнула Ольтея. — Всё про себя думал, про свою беду! Горе своё пестовал да лелеял! Про меня совсем уже забыл! Брезгуешь, точно я замарашка какая! Оставить бы тебя здесь, по-иному бы запел!

— Ну и оставляй, — вдруг вырвалось у Буяна. На какой-то миг ему и впрямь стало всё равно, что будет дальше. Жрать можно кору, в крыше над головой он не нуждался, в одежде тоже — её роль с успехом выполняли чешуйчатые складки брони, необычайно удобно скроенной Дромоком. Не так уж важно, сколько времени продлится его странствие до эльфийских тайных твердынь. Сколько бы ни продлилось, когда-нибудь он их достигнет.

Он смотрел на Ольтею. Да, пусть она уходит. Одному ему будет даже легче.

— Понятно. — У Ольтеи ни с того ни с сего побелели губы. — Хорошо, смотри сам. Она поднялась. Буян молчал.

— Иди на юго-запад, — жёстким, каким-то не своим голосом проговорила ламия. — Никуда особо не сворачивай. И пусть твой Великий Дух, от которого ты отступился, защитит тебя. А если он не сможет, — голос её дрогнул, — тогда это сделаю я. .Потому что я была с тобой по своему хотению, а не по приказу.

Сказала — и, сделав несколько шагов, пропала в зарослях.

Твердислава со всех сторон окутывал мрак. Не лёгкая, пронзённая призрачным светом темнота летней ночи — нет, это был капитальный, основательный мрак, с гордостью и достоинством нёсший это имя Ноги юноши стояли на чём-то твердом и ровном; воздух казался затхлым, пахло пылью, словно на чердаке.

Полёт сквозь пустоту был кратким — однако в животе до сих пор противно ныло. Уж больно это неприятно — проваливаться в пропасть. Твердислав ждал удара, но вместо этого его плавно опустило на пол — или что это тут внизу?

— Цел? — раздался голос Ивана. — Сейчас я свет включу, погоди немного.

“Включу?”

Несколько мгновений спустя и впрямь появился свет. Неяркий, какой-то зеленоватый, он исходил от разбросанных тут и там здоровенных улиток; улитки весьма удобно устроились на неровных земляных стенах, с видимым аппетитом поедая сиреневый мох, густо покрывавший стены и потолок.

Так и не очнувшаяся Джейана, Твердислав и Иван оказались в низком и узком земляном тоннеле. Сразу за спиной юноши ход оканчивался глухим тупиком без всяких признаков ведущего наверх ответвления.

“Вот это магия, так магия, — с невольным уважением подумал Твердислав. — Это ж надо — пласты земные так раздвинуть! В момент!”

— Идём, — Иван вновь поднял на плечо Джей-ану. — Хоть это место довольно-таки надежно, всё же расслабляться нельзя.

— Куда мы попали? — только и мог спросить Твердислав.

— Гм.. ну… под землю, в общем, — туманно пояснил Иван. Похоже, он тоже начал уставать — дыхание сделалось частым и хриплым. — Погоди, давай пока без вопросов, ладно? А то, знаешь ли, не ровен час… тут тоже всякое случается. Нам пришлось нырнуть раньше, чем я рассчитывал. Здесь участок ещё не расчищен.

Голос Ивана упал до неразборчивого бормотания. Великан шагал ровно, несмотря на усталость, широкую спину обтягивал измазанный землей серый плащ.

— Ты, парень, по сторонам-то того, поглядывай. И меч свой достань. А то, знаешь, навалятся — охнуть не успеешь, не то что маму позвать.

— Маму позвать? — удивился Твердислав.

Никакой мамы у него, сына Великого Духа, быть, разумеется, не могло. Мамы были у совсем крохотных малышей, рожденных уже здесь, в клане. А его, Твердислава, как и многих-многих других, вызвал к жизни самолично Великий Дух — и наградил девушек способностью творить новых потомков Великого Духа, особо заповедав, что рождённые смертными — такие же дети Его, как и все остальные, и нет меж ними никакой разницы. Странно, что этот Иван не знает вещей, накрепко затверженных даже семилетними малышами.

— Извини, — вдруг смешался Иван, останавливаясь и переводя дух. — Извини, забылся.

— Вы… ты о чём? — удивился Твердислав. Иван вдруг дико покосился на своего спутника.

— Ладно, потом. А сейчас держись крепче за меч, парень!

Он умел говорить убедительно, этот великан со странным именем Иван. Клинок словно сам собой впрыгнул в руку Твердислава — за миг до того, как стены тоннеля стали рушиться и спереди, и сзади. В зелёном свете тускло замерцали странным металлическим отливом длинные змеиные тела — каждое толщиной с доброе бревно. Замелькали вздёрнутые клешни; в них твари тащили какие-то разноцветные веревки, даже можно сказать — мотки веревок, и ещё какие-то непонятные коробки, какие — Твердислав разглядеть не успел.

Тварей было, наверное, с десяток. К удивлению юноши, они не стали нападать первыми, как поступило бы любое создание Ведунов, лишь зашипели, подняв клешни и уставившись на людей здоровенными выпуклыми глазищами.

— Чего замер?! — взревел Иван.

Джейана уже полулежала на земле, прислонённая спиной к стене. В руках гиганта мелькнул топор с мощным полукруглым лезвием — верно, его-то Иван и-носил за поясом, как-то ухитрившись пристроить на манер меча. Первый же взмах снёс обе клешни ближайшему созданию; потекла тёмная кровь. Твердислав тоже рубанул наотмашь — и подивился, с каким трудом лезвие рассекает такую мягкую на вид шкуру чудовища.