– Сейчас не время, даже и не проси! – решительно заявил парень, хотя пальцы слегка сжал. – Потом. Риса сказала, секс женщинам для здоровья полезен, но тебе пока напрягаться нельзя слишком сильно. Она просила потерпеть пару дней.

– Только пару?

– Угу. А потом можно. Фучи, прикинь, они действительно голыми ходят, и им плевать, что нельзя. Вернее, даже в Уставе написано, что здесь, в Хёнконе, можно. И насчет перепихнуться, Палек-атара говорит, у них все просто, как зарядку вместе сделать. Никто следить не станет, и морали читать – тоже. Но пока отдыхай. И лопай больше.

Он ласково провел ладонью по ее боку и бедру, и Фуоко почувствовала жаркое возбуждение. Она потянулась к нему, но тут дверь с треском распахнулась, и девушка, тихо взвизгнув, принялась судорожно натягивать на себя скомкавшуюся простыню.

– Ну вот, я же говорил – уже веселая и энергичная, – прокомментировал несносный Палек, шумно врываясь в палату. Его набедренная повязка куда-то делась, зато тело от бедер до плеч стало гладким и синим, словно паладар влез в обтягивающий спортивный костюм. – А если бы меня допустили, вообще расцвела бы, дядя-доктор плохо не сделает. Кир, кончай ее домогаться, пора с воспитателями знакомиться. Они из Ставрии, а там табу такие же смешные, как в Кайтаре, так что не смущай людей попусту.

– Лика, ты как трактор тарахтишь без передыху, – осуждающе заметила Риса, входя в палату. – Ты вообще когда-нибудь об окружающих задумываешься?

– Конечно! – возмутился Палек. – Вот о Танечке, например, все время думаю. Ее выразительные влажные глаза, алые губки, полные перси, как две местные луны, к ласкам зовущие…

– Ша! – оборвала его Риса. – Фучи, познакомься: Таня Каварова и Павел Штиль. Ребята, входите, не стесняйтесь.

Пока Фуоко барахталась, сражаясь с непокорной простыней, чтобы спрятать вызывающе голую ногу, в палате появились двое незнакомцев. Парень, высокий, не ниже сумасшедшего Палека, в шортах и майке без плеч, с длинными волосами, забранными в конский хвост, и молодая женщина на полторы головы его ниже, худощавая, с коротко остриженными темно-русыми волосами, в плотной серой блузе с длинными рукавами и такой же серой плиссированной юбке ниже колен. Их одежда выглядела хотя и чистой, но серо-застиранной и унылой. Оба щеголяли сметанно-белой кожей северян, и на их физиономиях держалось одинаковое подавленно-испуганное выражение. Новички столкнулись в дверном проеме, одновременно протиснулись в него, переглянулись, и замерли.

– Лика! – зловеще спросила Риса. – Ты что людям наговорил, что на них лица нет?

– Я? – удивился Палек. – Я виноват, что люди впервые в жизни за границей и в каждом булыжнике бриллиант видят? Я, наоборот, для них единственный знакомый объект во всем мире, да и тот паладар нечесаный. Могла бы и настоящего гида им выделить, а не меня, злоехидного. Между прочим, они на кваре говорят, как я танцую, так что ты бы на камиссу переключилась, что ли.

– Мы хорошо понимает кваре, – с жестким ставрийским акцентом произнес парень. – Мы обучались его в школе и институт. Я уже плохо говорить, дэйя Таня еще хуже, она стесняется и молчать. Но мы научимся.

Молодая женщина кивнула, подтверждая, хотя выражение ее лица менее напряженным не стало.

– Но вам все равно неудобно, – на камиссе ответила Риса. Фуоко с удовлетворением отметила, что школьная зубрежка и домашний лингафонный кабинет даром не прошли: она распознавала сказанное почти полностью. – Лика прав. Разговор пойдет о важных вещах, и нужно, чтобы вы ничего не упустили. Сделаем так. Подойдите поближе.

Парочка несмело приблизилась к кровати, и Кирис с явным неудовольствием поднялся и слегка отодвинулся. Тут же в палату вошла давешняя сиделка. В руках она несла несколько легких стульев, составленных стопкой друг на друга. Вместе с Палеком, двигаясь так слаженно, словно заранее репетировали, они расставили стулья рядом с кроватью, и сиделка удалилась.

– Садитесь, пожалуйста, – по-прежнему на камиссе сказала Риса, указав на стулья. – И наденьте гарнитуры, чтобы слышать синхронный перевод.

Она положила пальцы на тумбу, из которой рос экран терминала, и за ними послушно потянулись два толстых провода. Их концы тут же загнулись и утолщились, набухли плоскими блямбами и превратились в наушники.

Пока пятеро гостей, из них двое в наушниках, один в синем костюме в обтяжку, и еще одна – в мешковатой, не по росту, одежде, рассаживались вдоль кровати, Фуоко на всякий случай по шею закуталась в простыню. Как-то неловко осознавать, что валяешься перед незнакомцами совершенно голая, пусть и слегка прикрытая. Ну ладно, Кир – друг на друга они уже насмотрелись. Ну ладно, Риса, в конце концов она врач. Пусть даже странный Палек – может, паладарам действительно наплевать на наготу. Но ставрийцы? Зачем они вообще здесь?

– Поскольку первое знакомство прошло сумбурно, представлю всех еще раз. Я – Карина Мураций, ректор Университете, а он – мой брат Палек Мураций, но на него внимания можно не обращать, он здесь временно…

– Расскажи о моей гениальности в науке и искусстве! – громким шепотом подсказал Палек. – Типа, я всемирно почитаемый художник…

– Лика!

– Ну ладно, не совсем всемирно…

– Ли-ка!

– Ну хорошо, широко известный в узких кругах… молчу-молчу!

– Таня Каварова и Павел Штиль – граждане Ставрии, приглашенные в Хёнкон для работы кураторами подготовительного колледжа. Фуоко Винтаре и Кирис Сэйторий – ученики подготовительного колледжа. Оба – эйлахо, как вас уже предупредили.

Фуоко подавила острое желание с головой укрыться простыней. Зачем Риса им рассказывает?

– Вы четверо – те, ради кого создается Университет. Если оставить в стороне сопутствующие обстоятельства, вас специально пригласили раньше остальных, чтобы проверить, как Университет готов к приему гостей. На перепланировку и перестройку города уйдет не один год, но учебный процесс начнется строго по расписанию, в унот одиннадцатой декады, и ни днем позже. Ваша первая задача – опробовать на себе уже созданную инфраструктуру, а также попытаться как следует узнать друг друга. Ученикам предстоит годами жить вдали от дома и родителей, и воспитатели, предполагается, должны заменить старших братьев и сестер. Госпожа Каварова назначается куратором дэйи Винтаре, а господин Штиль – дэя Сэйтория.