Наконец докурив, я слез с подоконника и попытался найти телефон — с первой попытки не получилось. Пришлось пробираться через разбросанные по старому паркету журналы, фотографии и газеты, и заветная цель была найдена. Причем найдена не где-то, а под кроватью. Опять же телефон был самым настоящим: советским проводным аппаратом с трубкой и номерным диском.

Устроившись поудобней на разложенном диване и разместив аппарат у себя на грудной клетке, я не торопясь крутил барабан. В трубке что-то долго трещало и хрипело до того, как раздался первый не менее долгий гудок. Как раз в этот момент среди обилия фотографий, мне попалась только одна, способная заставить меня потерять счет времени.

Девушка в белоснежном летнем платье с горячей, нет, со страстной улыбкой. Она бежала по мостовой в районе Чистых прудов… Грация, тонкость, плавность, элегантность, сексуальность — все эти определения сливались в единое целое, и клубком букв шарахались в моей голове, в итоге получилось что-то среднее между «восхитительно» и «шедевр». Многие бы назвали этот кадр «живым». Из трубки доносились односторонние «Алло, кто это?», а я тем временем продолжал смотреть на удивительно красивую девушку.

— Откуда эта фотография? Хотя, плевать, мы разве знакомы или это просто кадр в обычном парке? Знакомы? Нет? Случайность? Я точно ее раньше не видел… или видел? — стаей крикливых ворон одна за другой вопросы искали ответа в моей голове. — Фотоаппарат, друг мой, ау!

Разметая ворох бестолковой макулатуры в стороны, уподобливаясь дворнику по осени, я расчищал себе путь до рюкзака. Спустя какое-то время, ладони удобно устроились на пластиковой «тушке», изделие страны восходящего солнца приветливо откликнулось на нажатие кнопки ON, и начались поиски. Кадр за кадром, щелчок за щелчком я пытался найти этот образ.

Надежда была уже практически потеряна, но в какую-то секунду было решено вернуться в начало списка. Там были кадры с какого-то флешмоба. Масса народа, сотни, тысячи. Люди плясали и смеялись, держались за руки и пели. Декорации напоминали Покровку. Да, да, точно Покровка, вот и «35 мм» и «Чебуречная», а вот на перекресте между Покровкой и Чистопрудным бульваром уютная «Cuba Libre». И толпа.

Меня бы ничего не заставило вернуться к этому списку фотографий, кроме одежды. Все люди на фото были в этот раз в белом — настоящий «Sensation» на улицах города. Через маленький экран фотоаппарата я впивался взглядом в лица и тщетно искал Ее.

— Так, стоп! Ну-ка назад. Вот-вот-вот, — глаза загорелись, полная автономность от обстановки и времени взяла верх. — Что у нас тут?… Ничего не понимаю!

Для сравнения я взял в руку распечатанную фотографию.

— Это один и тот же кадр. Ракурс. Декорации. Люди. Их движения. Но… — стало не по себе от увиденного. — Но где же девушка? Где она?!

Сломя голову, я помчался к ноутбуку, по пути вдребезги разбив торшер. Судорожно пролистывал резервные копии фотографий. Все верно, девушки в кадре не было…

В открытое настежь окно ворвался сильный ветер. Он единым вихрем поднял все распечатки и вырезки к потолку. Не теряя силы, эта целлюлозная воронка крутилась по комнате. А я так и сидел, не меняя позы. Страницы вылетали в окно, с улицы доносились возгласы, а мне было все равно. Сейчас меня волновал только один вопрос и целая куча догадок на этот счет.

Когда ветер утих, на стол передо мной упал листок бумаги с легкоузнаваемым размером 10х15 белой стороной вверх. Ради любопытства он был перевернут..

— Johnny, la gente esta muy loca. What the fuck!? — крутились в моей голове слова надоевшей песни.

На фотографии… Опять… она… Уже другой антураж. Это Энск?!?! Да быть того не может!!! Руки сами потянулись за сигаретами и зажигалкой, еще секунда, и дым тонкой «струйкой» устремился в окно.

Как в тот момент хотелось, чтобы процесс курения имел обратный характер: ты поджигаешь бычок и выдыхаешь из себя эти противные смолы, и с каждым таким выдохом сигарета не уменьшается, а растет…

Я хотел было выкинуть окурок в окно, но промахнулся, и он, сыпя искрами, упал на пол. Когда я поднимал его, то заметил еще одну фотографию. Обернулся. Вот еще одна… и еще… три, десять, двадцать, больше пятидесяти фотографий с ее участием в главной роли были разбросаны по комнате… Если я и догадывался до этого времени о том, что такое страх, и от чего он бывает, то теперь я точно знал, что это такое. Выходной был беспощадно испорчен.

Дома находиться больше было невыносимо.

Фотоаппарат, запасные аккумуляторы и объектив сложены в рюкзак. В бутылке вода. В кармане сотовый и документы. Наушники в уши и на выход. Царапая подошвы кроссовок об асфальт, изредка оборачиваясь и осматриваясь по сторонам, я двигался к входу в жерло столичного метрополитена. 9:21, суббота.