— Не дергайся, — посоветовала хмуро и на секунду встретилась взглядом с Димкой. Конечно, он был напряжен. Конечно, смотрел на меня, как волчонок, загнанный в угол. Но он никуда не вырывался. И не пытался сбежать. Мы оба знали, что я не сделала ничего, чтобы злиться на меня так сильно.

— Мне хочется тебя придушить, — приглушенно признался парень. Я коротко хохотнула.

— Мне тебя тоже. Но мы в одной весовой категории. И оба собираемся побороться за свою паршивую жизнь, — я подмигнула Димке. — Но ты можешь попробовать. Жаль, что нет камер.

Михайлов так же, как я, вздохнул. И через секунду вдруг рассмеялся. Я вопросительно дернула бровью.

— Представил, как мы катаемся по полу, — пояснил Димка. И мне пришлось, следом за ним, вообразить эту сцену. Ну, нет… Мне не было так уж смешно. Шутки шутками, но изображать из себя подушечку для битья не входило в мои планы. Даже мысленно мне не нравилась эта картинка.

— Ты бы вцепился мне в волосы, — чуть-чуть возмущенно заявила я. — Я выглядела бы жутко!

Димка на несколько секунд неподвижно замер, хлопал ресничками и смотрел на меня.

— Ну ты и идиотка, — доверительно сообщил друг, сквозь влажную ткань аккуратно сжимая мне пальцы.

— Это типа ты меня так захотел обидеть?

— Это я так намекаю, что ты, как обычно, видишь лишь то, что тебе удобно.

Первый круг ада. Или на каком там, согласно Данте, влачили свое существование гордецы?

Я проигнорировала последнее заявление Мити. Чтобы лезть в философию, нужно быть в подходящем состоянии духа. Просветленность и трансцендентальность, чтобы не значили эти умненькие словечки. Сейчас меня волновали куда более насущные проблемы.

— Из-за чего ты взъелся на Лиду?

Улыбка сползла с гладковыбритого лица Димки, как краска с потрескавшегося полотна. Это было почти некрасиво. Мне не нравилась новая волна злости, поднимающаяся из глубин голубых глаз. Что же эта парочка не поделила?

— Ничего, — Димка фыркнул, как чихнувший котенок, и, вытащив полотенце из моих пальцев, повесил его обратно на настенный крючок. Плохой способ, чтобы сбежать от моих вопросов. И его отношение к Лиде лишь первый из моей «сладкой сотни». Все, что связано с Тимом, я оставлю себе на десерт. Но, это так… лирическое отступление.

— Не уходи сейчас от ответа. Я спрошу только один раз, и мы больше никогда не вернемся к этой дурнопахнущей теме. Просто скажи, что тебя в Лиде так бесит. Потому что все мои догадки выходят далеко за пределы адекватных и взрослых.

Михайлов поджал губы, почти как девчонка. Миленькая и до чертиков капризная девица. Ему не хватало только накрасить глаза и нарядиться в платье. Ужимки и женские жесты Димка уже в совершенстве освоил. И эта женская сущность лезла из него, как бутылки кефира из веревочной сумки. Коряво, неуместно и в неподходящее время.

— Твоя подружка — дура.

— Я вообще не встречала умных в нашем с тобой окружении. Что-то еще? И не кривляйся, плиз!

Димка, гордо дернув плечами, отодвинулся от меня. И перебрался к столу. Лишние полметра между нами добавляли ему уверенности в собственных силах? Или на таком расстоянии от меня Мите проще напяливать на себя маски?

— Я повторяюсь из-за тебя, Кси, — Михайлов опять меня удивил, ответив не совсем то, что я хотела услышать. Но по крайней мере он не пытался снова забраться в спасительную тьму выстроенной вокруг его «я» ловушки. — Ты видишь лишь то, что тебе удобно.

— Вот только не надо говорить со мной, как с младенцем! Ты тоже не можешь похвастаться четким видением вещей!

— Разве? — Патетичный всплеск руками, ладони на секунду прикрыли лицо. М-да, уж. Димка все же не обошелся без коронного жеста. Некоторые вещи изменить невозможно. — Твоя Лидочка одна из продажных сук. Она продается и покупается за шестизначную сумму.

— Не прикручивай свои проблемы с девушками именно к ней! — я вполне справедливо предположила, что Димка опять равняет всех по одной черте. Да, многие среди наших знакомых помешаны на деньгах. Девочки-материалистки. Но Лида ведь точно не имеет к ним отношения!

— А с какой это стати мы говорим обо мне? — Митя прекратил вдруг паясничать и, присев на край только что вымытого стола, сложил руки под грудью. Закрылся, значит?

— Нет, о тебе мы не говорим, — я кивнула, уходя от опасной темы. Мои догадки такими темпами рискуют остаться при мне. — Просто Лида…

— Она, как все! — Митя был предсказуем. Я знала, что услышу следом за этим «все». Михайлов, как я, любил развешивать ярлыки. И лейбл, наклеенный им однажды, сложно было сорвать даже с течением лет. Вражда с Лидой имела слишком глубокие корни, раз даже за три года ничего в их общении не изменилось. — Твоя Лида одна из дешевых «подстилок».