Нет, я не бульдог и не охотник. И до срыва меня довести мог бы только Керимов. Но я не люблю чувствовать себя дурой. И в первую очередь я не люблю чувствовать себя дурой по вине близких.

— Мне не нравится твой настрой, — Димка нахмурился, так и не поняв моих настоящих мотивов. — Ты собираешься со мной ругаться?!

И снова искренний взгляд, такой чистый и детский. Нет, на это я больше не покупаюсь.

— Нет. Не собираюсь, — мой хмык вышел нервным. Хотелось быть насмешливой и циничной. Но с Димкой такие фокусы не проходили. Мы слишком хорошо друг друга знали. — Не хочешь помогать — не мешайся у меня под ногами. Хочешь отдохнуть? Отдыхай, смотри телек. Но когда высохнет рубашка, пожалуйста, собирайся и уходи. И не устраивай сцен, договорились?

— Вот, бл***… — Михайлов покачал головой. — Что за чушь ты несешь? Ты ведешь себя так, будто меня выгоняешь.

— Выгоняют подружки, Дим. А я — никто. Для тебя — так точно.

— Ты плохая актриса.

— У меня были плохие учителя.

— Какого черта, ты все это начинаешь?

— Я заканчиваю, Дим. Началом здесь не пахнет. Мне не нужны рядом люди, которые ни в грош не ставят меня и мои просьбы!

— И о чем же ты меня попросила? — Димка поставил глаза. Круглые, как блюдца.

— Не трогать Лиду, не начинать скандала… Ах, да… Помочь с уборкой, — Митя поморщился. Действительно, помощь на кухне не вписывалась в эту картину. — Но ты, как избалованный пацан, делаешь только то, что считаешь нужным. Ну, окей. Делай дальше… Без меня.

Я вытащила руку из ледяных пальцев и снова вернулась к бумажным салфеткам.

— Ты шутишь?!

— Нет, блин. Не шучу! — я вскинула голову, встречаясь взглядом с Димкой. — Мне надоело играть с тобой в игры. Сыта тобою по горло. Если тебе не хватает статистов в твоем спектакле, поищи их в другом месте. Тебе с радостью подыграют. А я устала!

Михайлов несколько секунд смотрел на меня не мигая. На по-девичьи тонких скулах играли желваки.

Кто из нас был сильнее? Я, которая рвала отношения с другом из-за какой-то незначительной ерунды (в глазах друга, конечно)? Был ли прав в своем возмущении Димка, привыкший получать все, что хочет, забывший о том, что шутки не всегда бывают уместны. А улыбки и невинные глазки ничем ему не помогут?

Я знала только одно. Если Димка сейчас развернется и выйдет, мы больше не увидимся с ним. Я не сделаю ни единого шага навстречу. А Митя не станет так передо мной унижаться. Он не признает вину, не скажет, что поступил глупо… Конец отношениям. Уже вторым на сегодня. Но значит, так надо. Я не стану жалеть. Мне все это осточертело!

Читая меня, как раскрытую книгу, Димка вдруг понял…

— Подвинься, — голос Михайлова прозвучал надменно и резко. Меня грубовато отодвинули от стола. — Подвинься!

Я послушно уступила дорогу Мите и не веряще проследила за тем, как он схватил из красной лужи намокшую тряпку.

— Э…

— И если ты кому-нибудь об этом расскажешь! — Митя рыкнул из-за плеча и с остервенением, достойным маньяка, принялся размазывать по стеклу мутную жидкость. Я молча за ним наблюдала.

— Тебе помочь? — без улыбки спросила, глядя, как бугрятся мышцы на тонких мужских руках.

Михайлов лишь отрицательно мотнул головой. Ну, как хочешь, моя дорогая фея. Я подхватила со стола бумажный рулон, оторвала несколько салфеток и так же безмолвно занялась полом.

Если кто-то и думает, что выиграв одно сражение, можно определить успех всей войны, то этот кто-то точно не я. С Димкой быть уверенной в чем-то — себе дороже. Отношения с Михайловым зыбки и нестабильны, а общение похоже на пробежку по минному полю. Любой неверный шаг грозит взрывом и неминуемой смертью. Но эти ассоциации, что бултыхаются в моих мыслях, как в аквариуме мертвые гуппи, всплывшие брюшком вверх. Эти образы и сравнения не имею значения. Поступок Мити, его возня тряпкой по моему столу — нервная и брезгливая, его напряженный взгляд и злое сопение — все это только верхушка айсберга.

Да, я не ожидала, что он сделает это. Хотя в тайне рассчитывала, что в Димке проснутся остатки здравого смысла, он будет благоразумен и благороден. Хотя бы после моей настойчивой просьбы! Но Митя сдался, не сопротивляясь, и его «подвиг» сейчас выглядит, как уступка. Безумно обидная уступка для не привыкшего к такому положению дел парня.

— Послушай, Дим, если тебе так не…

— Не начинай! — Михайлов зло рыкнул и метнулся от стола к раковине. Там в глубине было спрятано мусорное ведро. — Я это делаю не потому, что ты попросила! И не потому что чувствую себя виноватым перед твоей подружкой. Ясно? Я захотел тебе помочь. Точка!

Я сдержала тяжелый выдох. Дела обстояли не совсем так. Но копать еще глубже и доказывать что-то свое сейчас не стоит. Димкино самолюбие было задето. И он не собирался мне признаваться в том, что я его только что… подстроила под себя. На недолгие десять минут, но я заставила его делать то, что было мне нужно. Хм, гребаный психолог. Или это называется педагогическим подходом?

Я закончила с полом и тоже потянулась к ведру. В этот момент Михайлов ожесточенно мыл руки. Вода шумела в трубах, мощная струя била по побелевшей коже на мужских пальцах. Димка на полную мощность включил ледяную воду! Ох, как мы умеем беситься. Стянув с крючка чистое полотенце, я решительно дернула вентиль и протянула махровое безобразие ярко-желтого цвета другу. Наплевав на его сопротивление, через ткань сжала его ладони.