Рейли развернула машину, выехала на фривей и покатила в указанном сестрой направлении. Она не имела представления, как Джесс установила местонахождение матери, но, зная упорство сестры в достижении цели, не удивлялась этому.

Постоянно прибавляя скорость, Рейли неслась по фривею, силясь представить себе, что ждет ее впереди и почему Джесс, разговаривая с ней, то впадала в истерику, то становилась неестественно спокойной. Похоже, Кэсси, увидев дочь, не захотела разыгрывать счастливую мамашу — семейные ценности не были у нее в почете.

Прошло совсем немного времени, а она уже пробиралась на своей машинке по хитросплетению узких унылых улиц, остановившись через несколько минут около строения, адрес которого ей дала Джесс. Дом в миссионерском стиле с розовыми оштукатуренными стенами ничем не отличался от десятков таких же домов, выстроившихся в ряд на тихой пригородной улице.

Рейли с минуту сидела в машине, осматриваясь и стараясь успокоиться. Неужели ее мать — женщина, давшая ей жизнь, которую, впрочем, она не видела с восьми лет, живет здесь? Квартал, где обосновалась Кэсси, показался Рейли настолько заурядным, скучным и захолустным, что она никак не могла совместить образ матери с подобным окружением. С другой стороны, чего она, собственно, ожидала?

Выбравшись наконец из машины, Рейли заперла дверь и направилась ко входу, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Джесс. Она не заметила вокруг ни единой живой души, но успела разглядеть, что передняя дверь не заперта.

Осторожно приблизившись к крыльцу, Рейли всем своим существом ощутила разливавшееся в воздухе странное напряжение. Она стала медленно подниматься по ступенькам. На веранде, как и в других похожих домах, висела на цепях деревянная скамья, медленно раскачивавшаяся от налетевшего с залива бриза, и стоял выкрашенный белой краской небольшой деревянный стол, на котором красовались два высоких стакана с недопитыми коктейлями. Лед в стаканах растаял, и образовавшийся на стенках конденсат стекал редкими каплями на стол.

Рейли прошла мимо стола, медленно ступая по скрипящим доскам настила, и, подойдя к двери, на секунду остановилась и еще раз бросила взгляд вдоль улицы. На ней установилось странное затишье: машины не ездили, дети не кричали, птицы не пели. Машинально отметив все это, Рейли подняла руку, чтобы позвонить, и на мгновение в замешательстве замерла: звонка на двери не было.

Она решила было постучать, но едва прикоснулась к двери, как та словно сама собой отворилась, открыв взгляду хорошенькую ухоженную гостиную с навощенными деревянными полами, покрытыми яркими разноцветными дорожками, напоминавшими изделия народных промыслов с островов Карибского моря. В центре гостиной стоял большой мягкий диван.

Рейли вздрогнула, неожиданно уловив знакомый запах. Этот присущий одной только Кэсси аромат был настолько узнаваем, что у девушки сразу ослабли ноги. Интересное дело: неоднократно перебирая вещи матери за годы ее отсутствия, она так и не смогла его идентифицировать; знала только, что это не запах духов или крема. В нем отзывалось благоухание цветов и пряная нотка восточных специй, наводившие на мысль о приятно проведенных на пляже днях и теплых вечерах на заднем дворе дома, где домочадцы, сидя в креслах в состоянии приятной расслабленности, лениво перебрасывались словами. Короче говоря, этот запах напоминал о семейном счастье, которого Рейли не знала, но о котором всегда втайне мечтала.

Рейли осторожно вступила в гостиную и негромко осведомилась:

— Эй, кто-нибудь дома есть?

Ответом ей послужили молчание и мертвая тишина. Во всяком случае, до слуха Рейли не донеслось ни единого звука и дом на мгновение показался пустынным и брошенным своими обитателями.

— Джесс… Это я, Рейли! Где ты? — снова воззвала она в пустоту.

Дневной свет проникал в помещение сквозь щели в висевших на окнах легких, выкрашенных светлой краской жалюзи, и его острые лучи в нескольких направлениях пересекали комнату. В свете этих лучей Рейли заметила в дальнем конце комнаты темный след разлитой по полу жидкости и почти сразу ощутила новый, неизвестный ей резкий запах, ставший впоследствии хорошо знакомым и легкоузнаваемым. Даже слишком легко.

С сильно забившимся вдруг сердцем она пересекла гостиную. Все чувства и органы восприятия были напряжены до предела и, словно открытая рана, реагировали на малейшие изменения в окружающей обстановке, хотя Рейли пока не понимала, отчего это с ней происходит. Только интуиция на уровне животного инстинкта сигнализировала, что здесь случилось что-то очень дурное. Подавив усилием воли сильнейшее желание повернуться и бежать из этого дома со всех ног, Рейли двинулась к замеченному ею в конце комнаты темному следу, и отзывавшийся эхом негромкий стук каблуков был единственным звуком, нарушавшим зловещую тишину.

Лишь сильнейшее беспокойство за сестру заставляло Рейли продвигаться вперед.

Дойдя до разлитой по полу жидкости, Рейли, к своему ужасу, поняла, что это кровь и кровавый след тянется из гостиной по коридору в направлении кухни. Кто-то, истекая кровью, полз по полу, подумала она, и от этой мысли ей стало еще страшнее.

Она постояла у ведшей в коридор арки, не желая двигаться дальше, но понимая, что ей придется это сделать. Все чувства призывали ее побыстрее убраться отсюда и вызвать копов, но она знала, что это невозможно.