Господи, как давно она в последний раз испытывала желание опереться на кого-то! Передать кому-то хотя бы часть своей ноши!

Мэг чувствовала себя слабой, неразумной, сломленной и в то же время почти счастливой под взглядом темных глаз.

— Выпьешь чего-нибудь? — предложил Эл. — У меня есть кофе, минеральная вода, лимонад… — Он неожиданно расхохотался. — Да ты не хуже меня знаешь, что у меня есть. Ты же все сама покупала!

Мэг загадочно улыбнулась и медленно прошлась по кухне. Сердце ее все еще предательски колотилось. Она боялась признаться самой себе, для чего сюда приехала.

— Мебель смотрится прекрасно, — сказала Мэг.

— Будет еще уютнее, когда я окончательно устроюсь.

Она кивнула и села за стол, на котором лежала местная газета, раскрытая на редакционном столбце.

— Публикуют обмен мнениями по поводу строительства молодежного центра. Вот решил почитать, — объяснил Эл, кивнув на газету.

— Никак не могут прийти к согласию, — заметила Мэг.

Эл внимательно посмотрел на нее, и она, глубоко вздохнув, сказала:

— Джерри все время молчал, но наконец взорвался. Сегодня в школе, на выставке детских поделок.

— Что, переложил взрывчатки?

Мэг растерянно посмотрела на него.

— Шутка, — улыбнулся Эл. — Ты сказала: Джерри взорвался. Неудачный эксперимент со взрывчаткой. Неудачная шутка.

Она только покачала головой: сегодня ей совсем не до смеха. Слишком тяжело делать вид, будто ничего не происходит.

— Учительница по естествознанию выразила Джерри сочувствие в связи со смертью Уилла.

— Ясно.

Мэг теребила газету, загибая уголок и вновь разглаживая сгиб.

— Джерри сказал, что ему наплевать, жив он или умер.

Она вновь провела ногтем по сгибу газеты.

— Должно быть, ему действительно наплевать, — сказал Эл.

— Но ведь Уилл как-никак его отец!

— Никудышный отец.

— И тем не менее — он его отец. — Мэг оторвала крошечный треугольничек от края газеты. — Просто… — начала она.

— Просто он выражает свой гнев не слишком вежливо, вот и все.

Эл забрал у нее газету и взял ее руки в свои.

— Тяжело притворяться, что ты сильная и стойкая и что тебе никто не нужен, когда поведение малыша доказывает обратное, так ведь?

— Ко мне это не имеет никакого отношения, — резко возразила Мэг.

В ней бушевали противоречивые чувства: ей хотелось отнять у Эла свои ладони, но еще больше — прижаться к нему и забыть обо всем на свете.

Помогла привычка и здравый смысл. Опасно полагаться на чужих людей! Лучше никогда ни от кого не зависеть.

— То есть это касается меня, поскольку я мать Джерри, — поправилась Мэг, осторожно высвобождая руки из его сильных ладоней. — Но я не знаю, как ему помочь.

— Пускай выплеснет свой гнев наружу, это пойдет ему на пользу.

Мэг подошла к заднему окну и выглянула во двор. В лунном освещении сад казался таким таинственным. В природе царили мечты и обещания. Боль и одиночество отступили: придется им дождаться восхода солнца.

Она снова повернулась к Элу.

— Выплеснуть гнев? Прекрасно, я согласна, но что дальше? Я хочу помочь мальчику пережить все это и идти дальше, а не барахтаться в собственных разочарованиях.

Эл подошел к ней.

— Будь терпелива с ним, Мэг. Как-нибудь все устроится.

— Надеюсь…

— Пусть пройдет немного времени. Мы устроим по Уиллу поминальную службу. Может, в июне, в день его рождения. Похороним рядом со стариками и начнем жить дальше.

— Звучит вполне разумно.

Сейчас, когда он стоял рядом с ней, Мэг было трудно сосредоточиться. Но ее проблемы показались ей вовсе не такими уж неразрешимыми. Глаза у Эла темные, но в них — забота и ласка, готовность помочь ей, снять груз с ее плеч, только бы позволила. И она хотела позволить!

— Знаешь, привези ко мне Джерри завтра или в воскресенье, — предложил Эл. — Я тут найду, чем его занять. Поработает, попотеет как следует, от злости и следа не останется. Может, мне удастся найти с ним общий язык.

— Хорошо, я согласна, — ухватилась Мэг за эту идею.

Ведь это не значит, что она проявила слабость, правда? Ведь это для Джерри, так что все в порядке.

— Вообще-то он славный парнишка, — сказала Мэг.

— Не сомневаюсь.