Вопрос: Проще говоря, это обоснование приемлемости, например, гей-парадов или панк-культуры.

Ответ: Это частности, о которых тоже следует говорить. Однако ясно: многие вещи, которые были немыслимы во все века, даже во времена нашей юности, сейчас стали повседневным делом.

Вопрос: Философия – это любовь к мудрости. А философы, так надо понимать, самые мудрые на свете люди. Кроме Конфуция и Марка Аврелия, никто из философов не получал возможности испытать силу своего разума на высоком посту. Но это было очень давно. Почему из философов, которые правильно мыслят, не выходят правители?

Ответ: Может быть, философы не хотят обременять себя? Философия – не только род познания, это образ жизни. Философия переворачивает привычную систему ценностей, ориентированную на внешний успех, и ставит на первое место духовный рост. Философы отличались не только тем, чему учили, но и тем, как они сами жили. Диоген в бочке – показательный пример. Философ – не государственный муж, который ориентирован на внешний успех и берет на себя ответственность за других. Философ сосредоточен на внутреннем росте, стремится остаться в пределах личной ответственности.

Вопрос: Скажем прямо, философы – эгоистичные люди?

Ответ: Эгоистичные, но не в расхожем смысле. Философы интересуются политикой, исследуют вопрос о государственном устройстве, чтобы общее благо выражалось максимально полно и способствовало духовному развитию личности. Они конструировали идеальные модели государства. «Государство» Платона, «Политика» Аристотеля, «Философия права» Гегеля – важнейшие вехи политической мысли. Политика и сегодня составляет важную часть российской философии. Одна из программ нашего института – возможность цивилизационного единства мира в условиях многообразия культур.

Вопрос: С отношением философии к политике ясно. А как относятся политики к философии? С подозрением или ловят каждое слово?

Ответ: Философов часто изгоняли из государства, случалось, казнили. Но, бывало, их приближали, советовались. Практически не было видных политиков, кто не интересовался бы философией, – Александр Македонский, Иван Грозный, Петр и Екатерина, Наполеон, Ленин и Сталин. Думаю, что интерес к философии – критерий масштабности политика. Политик интересуется философией, если он понимает свою деятельность как миссию, соразмеряет ее со всемирно-историческими целями, когда он ставит задачу качественного преобразования жизни. То есть когда политика для человека – не просто карьера.

Вопрос: Достоевский писал, что на Руси слово «философ» означает «дурак». Известна история о древнем философе Фалесе, который, размышляя, провалился в колодец. Философу легче живется или сложнее?

Ответ: Фалес, сколько ни смейся над ним, доказал свой практический ум. Рассчитав хороший урожай олив, он загодя скупил все маслобойни, потом с большой выгодой сдал их в аренду. Но часто философу просто не надо того, к чему неистово стремятся другие. Как сказал кто-то из древних, если все законы уничтожатся, только философы будут жить по-прежнему. Философу живется не легче, но интереснее. У философа есть редкое преимущество – возможность дружить с самим собой. Для философа мысль – это не средство достижения. Мысль имеет для философа самоценное значение. Как другие люди лелеют настроение, так философ испытывает радость от размышления. Если люди собираются вместе, поют и танцуют – это хорошо. Но разве не прекрасно, когда они собираются, чтобы поразмыслить, поговорить о жизни, смерти и бессмертии, о том, что такое истина, что следует ценить превыше всего в этом мире, в чем заключается благородство души? К сожалению, это случается так нечасто.

С. Л.: Андре Жид, который когда-то шокировал любителя философии Сталина, говорил, что если на вопрос отвечает философ, то перестаешь понимать вопрос. Мне кажется, наша беседа стала счастливым исключением.

2009

Вопрос: Игорь Васильевич, вы были депутатом Первого Съезда народных депутатов СССР. Вскоре после доклада премьера Рыжкова вам дали слово, и вы говорили о необходимости перестроить экономику так, чтобы достижения науки внедрялись и приносили пользу. Воз, кажется, и ныне там…

Ответ: На трибуну меня выпустили благодаря ходатайству Валентины Матвиенко, которая работала в секретариате Съезда. Я говорил о внедрении, теперь – об инновациях. Термины меняются – проблема остается. По уровню инноваций Россия катастрофически отстает от развитых стран, и это делает нас неконкурентоспособными. Только что вернулся из Ниццы, где был крупнейший симпозиум по нанотехнологиям, которые принесут новую научно-техническую революцию, – и мы на этом фронте выглядим очень бледно.

Зачем нам что-то выдумывать? Если чего-то не хватает, всегда можно купить на нефтяные деньги. Но ведь вечно жить за счет углеводородов не получится. Я бы не сказал, что русский человек по природе не способен внедрять научные идеи. Когда мы с нуля создавали атомный флот и по многим параметрам превзошли американцев, недостатка во внедренных идеях не было. В каждой экономической системе нужен свой механизм внедрения, но сейчас такого механизма нет, а старый не годится. Дважды в одну воду не войдешь.