Власть надо не любить, а критиковать, если она делает ошибки. Но право на это имеют те люди, которые своей жизнью доказали любовь к стране. С моей точки зрения, поиск так называемой национальной идеи – бесперспективное и бессмысленное занятие. Национальная идея проста: в стране не должно быть нищих и сверхбогатых, должна быть обеспечена личная безопасность, человек должен быть свободным и чувствовать себя хозяином своей судьбы, чтобы полнее реализовать свои права и возможности. Ни для чего больше власть не нужна. Хороша та власть, которой не нужно митингами и забастовками напоминать о необходимости выполнения взятых на себя обязательств. Идеален тот руководитель, отсутствие которого, даже длительное время, не ухудшает работы коллектива.

Вопрос: На Западе все громче звучит критика в адрес России по поводу того, что она уходит с пути демократии и возвращается к тоталитаризму, пусть в смягченной форме.

Ответ: В 1990-х годах о тоталитаризме молчали. Чем дольше Россия стояла с протянутой рукой и ждала милостыни, тем с большим воодушевлением многие, в том числе за рубежом, говорили о расцветающей свободе и демократии в нашей стране. А теперь, когда наши лидеры говорят о защите граждан и повышении роли России в мировой политике и экономике, выясняется, что демократия у нас под угрозой. Лично я не замечаю тоталитаризма. Возможность кричать, что президент ни на что не годен, – это не демократия, а безнравственность. С моей точки зрения, демократия – это ответственность власти за свои действия. Значительная часть общества ощущает, что качество жизни растет во всех сферах. Думаю, что мы нащупали правильный путь, и этот путь – стабильность.

Вопрос: Правда ли, что на Горном Алтае находится потерянный вход в страну Шамбала, где власть справедлива, люди счастливы, а одно лишь ее посещение исключает возможность дальнейших неблагоприятных перерождений? Называется точное место северного входа в Шамбалу – крепость Пор-Бажын, где археологи ведут раскопки.

Ответ: Легенде о Шамбале около тысячи лет, но с точки зрения науки она имеет не больше оснований, чем легенды об Атлантиде и русском Белозерье. Рерих писал о Шамбале в поэтическом и философском смысле, а многие буддисты считают, что путь в Шамбалу – это внутренний путь. Крепость Пор-Бажын, построенная уйгурами в VIII веке, в настоящее время из-за изменения экологических условий, поднятия уровня озера, находится на острове и хранит немало исторических и природных загадок. Это один из лучших в мире буддистских храмовых комплексов. Но Шамбала здесь ни при чем, она существует лишь в воображении. И в этом я не вижу ничего плохого.

2007

Вопрос: Людвиг Дмитриевич, комплекцией вы напоминаете не иссушенного формулами ученого, а мощного культуриста. В Академии наук говорят, что вы превосходите всех не только по физико-математическому, но и по физическому развитию.

Ответ: Семь лет я был загребным в восьмерке по академической гребле физфака Ленинградского университета. Зимой на лыжах за команду университета бегал. Сейчас катаюсь на горных лыжах. В Кремле с Путиным про горные лыжи поговорили, не про математику же…

Вопрос: Академик Лихачев как-то заметил, что интеллигентом стать легко: надо лишь, чтобы твой дед закончил университет, потом отец и ты тоже. У вас, кажется, именно такой случай – питерская семья потомственных ученых.

Ответ: Я ученый в третьем поколении. Все предки приехали в столицу из средней России, выбились из крестьян в купцы. В Тамбове была знаменитая фабрика махорки Замятина, это мой дед. По слухам, знаменитый писатель – двоюродный брат матери. Отец был профессором математики в ЛГУ, членом-корреспондентом АН СССР. Мать занималась прикладной математикой, участвовала в атомном проекте. Отец долго одновременно учился на матмехе и в консерватории, не мог выбрать, что ему больше нравится. Я тоже на рояле играю, но гораздо хуже отца.

Вопрос: Математика настолько непонятна обычному человеку, что математики, как индийские брамины, кажутся кастой избранных. Вас с детства посвящали в тайные законы математики?

Ответ: У нас в семье считалось неприличным заниматься уроками с детьми. Я со своими дочерьми тоже математикой не занимался. Из детства помню, как отец, решив сложную задачу, стал возбужденно ходить по комнате. Я спросил: «Папа, много людей тебя поймет?» – «Человек пять», – ответил он. Я решил, что это мне не подходит. Поступил на физический факультет, чтобы пойти другой дорогой. Занимаюсь в итоге математической физикой.

Вопрос: Ваши работы много народу понимает?

Ответ: Ученых с тех пор стало больше. Человек сорок. Нет, сто.

Вопрос: Но ведь хочется, наверное, славы и популярности, которая греет композиторов или артистов?

Ответ: Я не тщеславен. Хочется другого – чтобы красота математики была понятна многим, чтобы можно было поделиться эстетическим наслаждением, которое приносит математика. И мне очень жалко, что я не могу поделиться теми эмоциями, которые рождает в душе моя прекрасная наука.