Многие театры научились зарабатывать деньги и привлекать их из бизнеса, а не из государственного бюджета. «Вы думаете, легко удержать в театре солистов с мировым именем? Мы теряли таланты на протяжении всех 90-х… Кто поможет сохранить артистов? Бизнес-элита. Мы должны перестать говорить о бизнес-элите как о кровожадных крокодилах». Так говорил о причинах своего успеха художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев [83] . Но дело не только в меценатстве.

Театральные продюсеры и антрепренеры научились создавать гастрольные театральные коллективы, которые приносят театру не только творческие, но и финансовые успехи. Особенно отличился в этой области глава «Независимого театрального проекта» Элыпан Мамедов, который отправляет на гастроли не дешевые, а дорогие и полноценные спектакли. Мамедов утверждал в интервью, что, несмотря на дороговизну постановок, у дверей «Независимого театрального проекта» стоит очередь из желающих вложить деньги в спектакль, а региональные продюсерские компании, желающие выкупить спектакли, участвуют в тендерах. «Конечно, – замечал Мамедов, – доходность театрального дела не сравнить с нефтяным бизнесом, но театр сейчас на подъеме» [84] .

Журнал «Деньги» с некоторым удивлением констатировал, что «театральная антреприза становится вполне пристойным объектом для инвестиций, и для того, чтобы сделать этот объект еще пристойнее, антрепренеры переключились с формата "звезда на фоне занавески" на изготовление вполне качественных и дорогих спектаклей». «Дорогой продукт в нашем бизнесе делать всегда выгоднее, – говорил также руководитель театра Антона Чехова режиссер и антрепренер Леонид Трушкин, – ибо театр, даже если это демократический театр, все равно продукт элитарный». Л. Трушкин подсчитал, что прибыльность в работе его театра составляет 30–40%, и что в каждом городе, в котором работал его театр, была получена прибыль в 35–40 тысяч долларов [85] .

Конечно, этот факт свидетельствует о том, что и в провинциальных городах население стало жить много лучше, чем пять-шесть лет тому назад. Научился зарабатывать деньги и Московский художественный театр, возглавляемый Олегом Табаковым. «Театр, – говорил о своем кредо О. Табаков, – это не только храм искусства. Это театрально-зрелищное предприятие. Научитесь зарабатывать деньги. Наш МХТ – это не богатый театр, но мы трудолюбивы и работоспособны и поэтому хорошо оплачиваем труд артистов» [86] . В самом начале 2005 года МХТ показал свои постановки в Санкт-Петербурге. За две недели состоялось двадцать пять представлений, причем семнадцать разных спектаклей. Такого размаха гастролей МХТ в Питере не было тридцать лет.

Успешно развиваются в стране музыкальные и детские театры. Однако все еще бедствуют российские цирки; в этой сфере традиционного русского искусства оказалось трудно вернуть утраченные высоты без поддержки государства.

У российской литературы также есть некоторые успехи, но они не так заметны, как успехи кино или театра. Все «толстые» российские литературные и общественно-политические журналы сохранились, но их тиражи невелики. Ни «Новый мир», ни «Знамя», ни «Дружба народов», «Москва», «Звезда» или «Нева» уже не играют сегодня прежней роли в культурной жизни страны. Уменьшилась роль и таких провинциальных журналов, как «Дальний Восток», «Сибирь», «Подъем», «Урал», «Дон» и другие.

Но они работают, собирая и поддерживая литературные силы своих регионов.

Новое литературное поколение просто не могло пока еще выдержать соревнование с литературной классикой, в том числе и советской, которая в стране с рыночной экономикой перестала быть дефицитом. Российский читатель получил возможность знакомиться и со всей зарубежной литературной классикой, а также с современной зарубежной литературой. Из писателей советского поколения продолжают успешно работать Даниил Гранин, Фазиль Искандер, Василий Аксенов, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Владимир Войнович. Известность некоторых новых писателей носит скорее скандальный, чем художественный характер. Если не считать авторов популярных, но примитивных детективов, то наибольший успех выпал в последние шесть-семь лет на долю Бориса Акунина (Г. Чхартишвили), и этот успех является вполне заслуженным.

В демократическом обществе роль художественной литературы уменьшается, и не только из-за конкуренции телевидения. Это естественный процесс. «Литература вернулась к тому, чем она должна быть, – говорил на этот счет Д. Гранин. – Она больше не педагогика, не философия, не политика. Она прежде всего литература. Да, жить стало труднее, и больше нет миллионных тиражей. Сейчас мой максимальный тираж – 5–10 тысяч, и это совершенно другой круг читателей, другие возможности, другая громкость голоса» [87] .

Изменение роли и возможностей художественной литературы не слишком отразилось на издательском деле, которое после кризиса 1990-х годов снова пошло в рост. В России появилось много новых крупных, средних и небольших издательств. По европейским стандартам книги в России недороги, но для российского покупателя они все же недешевы. Средние тиражи книг в России сократились примерно с сорока тысяч на одну книгу в 1990 году до восьми тысяч в 2003 году. Но по названиям книг издается во много раз больше, чем в СССР в любом году.

Число книжных магазинов в России быстро растет, как и общий оборот книжной торговли. Еще несколько лет назад объемы книжной торговли в Москве составляли более 50% всех объемов книжной торговли во всей Российской Федерации. Но в последние три-четыре года спрос на книги разных направлений быстро увеличивался и в регионах. Соответственно росла здесь и книжная торговля. Именно в провинции с опорой на книжный рынок Новосибирска, Омска, Томска и Иркутска возникла и стала быстро развиваться в Сибири самая большая компания на российском книжном рынке – «Топ-книга», которая в 2004–2005 годах открывала в среднем по России один книжный магазин в неделю. И это главным образом супермаркеты, выставляющие на продажу книги сразу на 20–25 тысяч наименований.