– Глаза выглядят по-другому?
– спросил я.

– Иногда да.

– А человек по имени Парп имплант?
– спросил я, вспомнив его глаза.

– Да, - ответил Миск, - так же, как и человек из Ара, которого ты встретил когда-то на дороге вблизи Ко-ро-ба.

– Но он выбросил свою контрольную сеть и говорил, что хотел.

– Вероятно, какой-то брак при операции.

– А если нет?

– Тогда это интересно, - сказал Миск.
– Чрезвычайно интересно.

– Ты сказал, что вы уже четыреста лет знаете Каботов.

– Да, и твой отец, храбрый и благородный человек, однажды уже послужил нам, хотя он этого не знал, а имел дело исключительно с имплантами. Сам он впервые прибыл на Гор больше шестисот лет назад.

– Невероятно!
– воскликнул я.

– Со стабилизирующей сывороткой это вполне возможно, - заметил Миск.

Меня эта информация потрясла. Я вспотел. Факел, казалось, дрожит у меня в руке.

– Я уже многие тысячелетия действую против Сарма, - сказал Миск, - и наконец - более трехсот лет назад - мне удалось получить яйцо, из которого вылупился этот самец.
– Миск взглянул на царя-жреца на каменном столе.
– Тогда, с помощью своего агента-импланта, хотя тот действовал, не понимая своего задания, я приказал твоему отцу написать письмо, которое ты нашел в горах в твоем родном мире.

Голова у меня закружилась.

– Но я ведь тогда даже не родился!
– воскликнул я.

– Твой отец получил указание назвать тебя Тарлом; потом, чтобы он не мог тебе рассказать о Противоземле или настроить против нас, он был возвращен на Гор, прежде чем ты вошел в сознательный возраст.

– Я думал, он бросил мою мать.

– Она знала, - ответил Миск.
– Хоть родилась она на Земле, но была и на Горе.

– Она никогда мне об этом не говорила.

– Гарантом ее молчания служил Мэтью Кабот - заложник на Горе.

– Моя мать умерла, когда я был совсем молод… - сказал я.

– Да, из-за крошечных микроорганизмов в вашей зараженной атмосфере. Она умерла потому, что ваша бактериология находится в детском состоянии.

Я молчал. Глаза у меня горели, вероятно, от жары или испарений факела мулов.

– Это было трудно предвидеть, - сказал Миск.
– Мне жаль.

– Да, - ответил я. Покачал головой и вытер глаза. Я помнил прекрасную одинокую женщину, которую так недолго знал в своем детстве и которая так любила меня. И проклял про себя факел мула за то, что он осветил слезы на глазах воина Ко-ро-ба.

– Почему она не осталась на Горе?

– Ей тут было страшно, - ответил Миск, - и твой отец попросил, чтобы ей разрешили вернуться на Землю; он любил ее и хотел, чтобы она была счастлива; может, он также хотел, чтобы ты узнал свой старый мир.

– Но ведь я нашел письмо в горах, где на случайном месте остановился лагерем.

– Когда стало ясно, где ты остановишься, туда поместили письмо.

– Значит, оно не лежало там больше трехсот лет?

– Конечно, нет, - сказал Миск, - опасность случайного обнаружения была бы слишком велика.

– Письмо было уничтожено, и я чуть не погиб вместе с ним.

– Ты был предупрежден, что нужно избавиться от письма, - сказал Миск.
– Оно было на огненном замке и должно было вспыхнуть через двадцать анов после того, как его вскроют.

– Да оно взорвалось, как бомба.

– Тебя предупредили, что от него нужно избавиться, - повторил Миск.

– А игла компаса?
– спросил я, вспомнив, как ее странное поведение испугало меня.

– Очень просто изменить направление магнитного поля.

– Но я вернулся на то же место, с которого бежал.

– Испуганный человек, теряя ориентировку, движется кругами, - сказал Миск.
– Но это не имело значения. Если бы ты не вернулся, я бы отыскал тебя. Я думаю, ты почувствовал, что тебе не уйти, и из гордости вернулся на место, где обнаружил письмо.

– Я просто испугался, - сказал я.

– Простого испуга не бывает.

– Войдя в корабль, я потерял сознание.

– Это была анестезия.

– Корабль управлялся с Сардара?

– Им можно было управлять отсюда, но я не хотел рисковать.

– Значит, на нем был экипаж?

– Да.

Я посмотрел на Миска.

– Да, - подтвердил Миск, - я сам был на корабле. Уже поздно, сейчас период сна. Ты устал.

Я покачал головой.

– Ничего не было оставлено на волю случая.

– Случайности не существует, - сказал Миск, - существует незнание.

– Этого ты не можешь знать.

– Да, - согласился Миск, - этого я не могу знать.
– Концы его антенн склонились ко мне.
– Тебе нужно отдохнуть.