— Простите, — сказал тогда робот. — У меня отличная память. И мне ваше лицо чем-то знакомо.

— За эти месяцы я постарел на много лет.

— Тогда всё ясно. Я делаю поправку на возраст и утверждаю, что вижу моего кумира, знаменитого геолога, профессора Судзуки! Я всю жизнь мечтал получить ваш автограф. Сейчас у меня нет с собой ни карандаша, ни записной книжки, но немедленно по возвращении на Марс вы просто обязаны это сделать.

— С удовольствием, — ответил профессор и так заразительно засмеялся, что Дима понял: профессор совсем не такой уж старый человек.

— Теперь я поверил, что вы стоите десятерых и что мы вырвемся отсюда.

— Но скажите нам, — попросил Дима. — Почему на этом астероиде живут какие-то бандиты? Ведь атмосферы здесь нет, воды нет, ничего нет. Притом в самом центре Солнечной системы!

— Для меня тоже это было загадкой, — ответил японский профессор.

— Разгадали? — спросил Посейдон. — Я тоже.

— Что же ты молчал? — удивился Дима.

— Потому что формулировал. Это туристы!

— Ты опять за своё, — отмахнулся Дима. И пояснил профессору: — Наш Посейдон не выносит туристов. Он считает их никчёмными людьми.

— И вредителями природы, — добавил Посейдон. — Я уверен, что они прилетели сюда с гитарами, разбили свой корабль и теперь грабят других.

— Нет, — улыбнулся профессор, — всё куда сложнее. Но в двух словах этого не расскажешь.

— Тогда, может, вы потом расскажете? — попросил Дима. — А пока мы выручим моего отца.

— Это не так просто, как кажется, — сказал профессор. — Я предполагаю, что ваш отец спрятан в тюрьме — на бывшем складе в самом центре астероида. Это место охраняется не только роботом, но и мозгом корабля, проникнуть к которому я так и не смог, хотя не раз пытался. Для этого нужно знать электронику куда лучше, чем я.

— Может, вам пригодятся мои знания? — спросил Посейдон. — Я как-то в отпуске прослушал курс лекций по электронике в университете.

Посейдон очень любил считать себя человеком и всегда просил, чтобы ему давали отпуск, как и живым членам экипажа.

— Ну как же нам тогда быть? — спросил Дима. — Ведь отца могут убить.

— В ближайшие часы ему не грозит опасность… — сказал профессор. — Но я не поручился бы за его жизнь часа через четыре.

Он увидел, как вытянулось лицо Димы, и добавил:

— Поверьте мне, молодой человек. Я живу здесь, скрываясь в недрах астероида, уже несколько месяцев. Ваш отец не первый пленник астероида. Я многое видел и многое понял. Так что доверьтесь мне и не теряйте надежды.

Говоря так, профессор Судзуки открыл дверь, выглянул наружу и жестом предложил своим гостям следовать за ним. Они шли длинным низким коридором, и Судзуки продолжал:

— Я знаю, что вы пролетали неподалёку и ваш корабль попал в ловушку. Затем роботы напали на вас, схватили вашего отца, а вам удалось чудом вырваться…

— Почти правильно, — согласился Дима. — Но мы не случайно летели. Мы получили сигнал бедствия от другого корабля. Потому и полетели сюда.

— Сигнал бедствия с яхты «Сакура», — сказал Посейдон.

— Детский голос звал на помощь, — добавил Дима.

Профессор замер.

— Яхта «Сакура», — повторил он тихо. — Детский голос…

— Что вас удивило? — спросил Дима.

— Яхта «Сакура» принадлежит моему другу, космическому гонщику Куга. Он как раз собирался навестить меня на Марсе.

— Вы боитесь, что он попал сюда? — спросил Дима. — Но я был на «Сакуре». Там никого нет. Только детский башмак, остальное всё роботы выгребли.

И тогда профессор схватится за голову:

— Теперь я убеждён, что это моя дочь Митико. Эта девчонка угнала корабль и бросилась меня искать. Она знала, что я работаю в поясе астероидов! И мой ребёнок в руках этих убийц!

— Не расстраивайтесь, профессор, — сказал Посейдон. — Освободим сразу и капитана Климова, и вашу дочь. Не зря же вы провели здесь несколько месяцев.

Профессор взял себя в руки:

— Вы правы. Пойдёмте.

Через несколько шагов профессор велел своим спутникам замолчать. И идти как можно осторожней.

Они вступили в длинный зал, разделённый на множество комнатушек перегородками в пояс высотой. Лишь посредине оставался узкий проход. Дима с удивлением увидел, что в каморках лежат карлики, по три-четыре в каждой каморке. Они мирно спали на кучках тряпья. И было их, наверное, больше ста.

Когда они миновали зал, Дима спросил Судзуки: