— Почему я должна обременять тебя ребенком, появившимся на свет в результате ночи, которая, как ты предполагал, окажется не более чем невинным приключением?

Желваки на скулах Палмерса ходили ходуном. Сжав кулаки, он процедил сквозь зубы:

— Ты тоже, моя милая, остра на язычок.

Элен устало вздохнула. Какой смысл в пререканиях?

— Могу я ее подержать? — внезапно спросил он.

Она кивнула, чувствуя, как подступают к глазам слезы, когда Николас, такой большой и сильный, нежно взял малютку на руки и поднес, осторожно придерживая ладонью шейку, к плечу.

Он стоял так несколько секунд, чуть раскачиваясь, прижимая к себе дочурку и не сознавая, насколько трогательную картину они собой представляют. Вдруг малышка вздохнула. Николас был таким мужественным, таким жестким человеком, но оказалось, что с ребенком он может быть ласковым, как котенок.

— Однако результат налицо, — веско произнес он, неохотно переводя взгляд на Элен, и она сморгнула слезинки, сверкнувшие в голубизне ее глаз. — Как ты собираешься ее назвать?

— Мы не можем поговорить об этом в другой раз? — попросила она.

Ник покачал головой.

— Не хочу тебя утомлять. Не беспокойся, я не задержусь надолго. Все будет сделано по справедливости.

О чем это он толкует?

— Я должен на несколько дней уехать за границу, — продолжал он, — и до моего отъезда необходимо решить несколько вопросов. В частности, об имени нашей дочери. — Он улыбнулся, глядя на маленькую подрагивающую головку.

Элен запаниковала. Они ведь уже говорили об этом. Набрав в легкие побольше воздуха, она начала:

— Понимаешь, то, как я ее назову, не будет иметь значения. Я ведь собираюсь отдать ее…

— Но почему?!

— Не думаю, что будет справедливо оставить ее…

— Для кого справедливо — для тебя или для нее? — холодно прервал Палмерс.

Она попыталась объяснить.

— Ну что девочка увидит в жизни? Что значит воспитываться матерью-одиночкой, которой придется работать, чтобы ее содержать? Быть может, мне придется работать допоздна, и я вынуждена буду отдать дочь няньке. А возвращаясь с работы домой, буду настолько усталой, что…

— Ты самовлюбленная маленькая лгунья! Как могла ты об этом даже подумать?!

Элен взорвалась от гнева.

— Как ты смеешь? Какое ты имеешь право морализировать на тему, что я должна и чего не должна делать для ребенка? Если хочешь знать, до сих пор я делала для нее все. И я думала, что двое родителей для ребенка лучше, чем одна мать…

— Но у нее есть двое родителей, — заметил Палмерс.

Элен уставилась на него, не понимая, к чему он клонит.

— Так что ты предлагаешь?

— Пока ничего не предлагаю, просто констатирую факт. Но одно я знаю точно, Элен: я не допущу, чтобы кто-то удочерил моего ребенка, и буду бороться с тобой до конца. Проведу тебя через все суды, но не допущу этого.

Малышка уткнулась ему в плечо и начала яростно сосать рубашку. Трудно было ожидать от такого крохотного создания столь большой активности.

Элен протянула руки.

— Дай ее мне.

То, как Ник замешкался, не решаясь передать ей в руки свое сокровище, едва не убило женщину. Он неохотно протянул ребенка матери и засмотрелся на то, как девочка жадно схватила сосок, довольно всхлипнула и блаженно зачмокала, когда тоненькая струйка молока потекла ей в ротик.

Николас подошел к кровати. Склонившись над Элен и буравя ее своими серыми глазами, он напомнил:

— Я должен уехать на несколько дней, с этим ничего нельзя поделать.

— Меня это не касается.

Он покачал головой.

— Нет, Элен, касается. Предупреждаю, даже не пытайся отдать кому-нибудь ребенка до моего возвращения. Я проинструктирую своих адвокатов, и они сразу же начнут с тобой тяжбу. Тогда ты пожалеешь о своих словах. Тогда узнаешь, что значит иметь дело со мной.

Какое дело? О чем он говорит?

— Что ты собираешься предпринять?

— Я удочерю девочку. Вот, что я сделаю, если тебе она не нужна. И я хочу, чтобы мы дали ей имя до того, как уеду. Не годится называть ее «она». — Помолчав немного, Ник спросил: — У тебя есть имя на примете?

— Зачем у меня спрашивать, — голос Элен срывался, — я всего лишь мать.

— Матери борются за своих детей, а не стараются от них побыстрее избавиться.

Элен прикусила губу, чтобы не сказать лишнего.