Шрифт:
— Сколько времени нам на это потребуется? — спросил он Эрика.
— Используя мониторинг данных от ПВО, по моим расчетам, перехват может быть осуществлен в восемь часов четырнадцать минут и тридцать одна целая и шесть десятых секунды. Завтра утром.
— Я не могу гарантировать вам такую же точность во времени. Нам потребуется только час на то, чтобы достичь нужной высоты, и еще шесть минут на включение двигателя.
— Ну, минутой больше, минутой меньше, это особой роли не играет, — успокоил его Эрик. — Мистер Баттерфилд, я хочу, чтобы вы уяснили всю серьезность этой ситуации. Речь идет без всякого преувеличения о миллионах жизней. Понимаю, это звучит как фраза из дурного шпионского романа, но это так. Если мы в чем-то допустим просчет, это будет означать страшные страдания для людей во всем мире.
Он открыл свой ноутбук, чтобы показать часть отснятого на борту «Золотого рассвета» материала. Кадры сами говорили за себя, и Эрику даже не было нужды комментировать их. После просмотра он сказал:
— Большинство погибших — ответственные за производство вируса. Тот, по чьему распоряжению они действовали, решил устранить их, чтобы они унесли его тайну в могилу.
Баттерфилд поднял взор от компьютера. Его лицо, несмотря на фермерский загар, приобрело пепельный оттенок.
— Я с тобой, парень. На сто процентов.
— Благодарю вас, сэр.
— Тебе приходилось испытывать серьезные перегрузки, сынок? — поинтересовался Тэггарт.
— В ВМФ. Приблизительно три «же», может, три с половиной.
— И ты не блюешь при этом?
— Именно поэтому здесь я, а не другой мой товарищ. Я — член Общества любителей американских горок. И все каникулы с них не слезаю. И что-то не припомню, чтобы блевал.
— Этого для меня вполне хватит. Рик?
— Я не собираюсь умолять вас подписать пачку бумажек. Просто я ручаюсь за мою «птичку», как вы за собственное здоровье.
— Каждые полгода наша компания проводит медосмотры. Так что пока со мной все в порядке, очкарики сами признают это.
— В таком случае все отлично. Нам до утра предстоит куча работы. — Баттерфилд взглянул на массивный «Ролекс» на запястье. — Моя группа будет здесь минут через двадцать. Вам предстоит проверить вес и баланс, и я думаю, до самого полета вам не следует отходить от самолета. А ваши пилоты пусть остановятся в отеле в городе. Один из моих парней отвезет их туда.
— Это вполне мне подходит. Да, мистер Баттерфилд, у меня к вам будет одна просьба.
— Слушаю.
— Мне хотелось бы взглянуть на самолет.
Баттерфилд кивнул и вышел из кабинета, Эрик, Тэггарт и Оверхольт потянулись за ним. На длинном кабеле с зачехленного самолета свисало какое-то устройство. Он нажал на кнопку, и лебедка стала снимать брезент.
Окрашенная в глянцевый белый цвет с небольшими синими звездами по бокам, авиаматка, прозванная «Кенга», не походила ни на один другой самолет. У нее были крылья как у чайки, такие, как у почтенного «Корсара» времен Второй мировой, но они начинались высоко на фюзеляже и под углом шли вниз, так что корпус располагался на довольно высоком шасси. Машина была оснащена двумя реактивными двигателями, размещавшимися над одноместной кабиной.
Внимание Стоуна привлекло то, что покоилось под брюхом самолета. «Кенгуру» представлял собой планер-моноплан с реактивным двигателем, крыло которого откидывалось вверх для уменьшения сопротивления после того, как топливо было израсходовано. Будучи способен развивать скорость свыше двух тысяч миль в час, «Кенгуру» представлял собой суборбитально-космический летательный аппарат, и хотя не был первым, изготовленным вне рамок госпрограмм, все же успел поставить рекорд высоты — около 120 километров (75 миль) над землей.
«Кенгуру» до высоты 38 тысяч футов поднимала авиаматка «Кенга». После отделения на этой высоте включался ракетный двигатель «Кенгуру», и машина устремлялась к небесам по баллистической параболе, по которой ей через 60 миль предстояло достичь цели. А потом «Кенгуру» возвращался домой на основную базу для дозаправки.
Баттерфилд и его инвесторы намеревались взять на борт еще и добровольцев, любителей острых ощущений, которые в суб- орбитальном полете получили бы возможность испытать все прелести невесомости у края космического пространства. Эрику Стоуну предстояло стать их первым платным клиентом, хотя он не принадлежал к числу любителей острых ощущений. Его целью было оказаться к тому моменту, когда «Кенгуру» будет в апогее, в пределах диапазона поврежденной антенны платформы российского оружия. С помощью кодов, раздобытых Хуаном у Керикова, Эрик репозиционирует спутник таким образом, что он выпустит одну из своих мощнейших ракет как раз над островом Эос. Кинетической энергии вольфрамового стержня весом в 1800 фунтов вполне достанет на то, чтобы стереть с лица земли все, в том числе и КНЧ-передатчик.
— Жуткая уродина, вам не кажется? — не без гордости произнес Баттерфилд и любовно погладил машину вдоль комбинированного фюзеляжа.
— А как она ведет себя в воздухе? — полюбопытствовал Эрик.
— Даже и не знаю. Думаю, сердце в пятки уйдет.
Вмешался летчик-испытатель Тэггарт:
— Сынок, эта штуковина враз отучит тебя от твоих американских горок. После нее они тебе покажутся детскими качелями.
Оверхольт откашлялся:
— Джентльмены, я никак не могу оставаться здесь — с минуты на минуту прибывают люди мистера Баттерфилда — и вынужден откланяться.