Резников вцепился пальцами в край стола, у Дворкина вытянулось лицо. Правда, Виктор Маркович быстро пришел в себя, даже открыл рот, желая что-то сказать, но Лиза не дала врачу заговорить.

– И про веревку мы тоже знаем!

– Про какую веревку? – попытался изобразить удивление Дворкин.

– Цвета хаки, которая крепилась к пояснице на талии Ванды, – уточнила Кочергина.

– Вы ведь все, – Резников, Ванюшин, Благоев, Дворкин – были знакомы много лет, жили в одном подъезде, – мягко подхватила я. А потом в порыве вдохновения добавила: – У кого из вас Олимпиада Вирова служила домработницей?

Резников закрыл лицо руками, Дворкин вскочил.

– Мы уходим. Нас сюда заманили обманом. Боже, как я был глуп! Поверил в байку про опознание какого-то рабочего!

– И обрадовались, что можно перевалить ответственность за убийство Ксении на ни в чем не повинного человека? – возмутился Денис.

Виктор Маркович резко дернул Владимира за плечо.

– Пошли. Ни слова без адвоката. Вставай.

Но Резников продолжал сидеть.

– Давай шевелись, – приказал Виктор Маркович.

– Отстань! – вдруг выкрикнул вдовец. – Раскомандовался тут… Я больше не могу. Устал. Сейчас все расскажу, и, может, тогда кошмар, начавшийся много лет назад, прекратится.

Дворкин придал своему голосу громкости.

– Владимир находится в состоянии депрессии и принимает мощные транквилизаторы, которые мешают ему мыслить здраво. Как лечащий врач…

Резников стукнул кулаком по столу.

– Хватит! Вы всегда с нашими родителями заодно были, и вы нам всем жизнь сломали – Ксюше, мне, Алине, Ванде. Все из-за чертовых денег и сумасшествия Благоева! Третий концерт Рахманинова для фортепьяно с оркестром… Представляете, да?

Я слегка растерялась.

– Концерт Рахманинова?

Владимир заливисто расхохотался.

– Супер, да? Мать Ксюши была натуральная психопатка.

– Володя! – предостерегающе произнес Дворкин.

– Иди к черту! – взвизгнул Резников. – Ты считаешь это нормальным – требовать от тринадцатилетнего ребенка сыграть Третий концерт Рахманинова?

Виктор Маркович сделал вид, что не услышал вопроса.

– Простите, я плохо разбираюсь в музыке, – подал голос Троянов. – А что, это трудно?

Резников снова расхохотался.

– Бог мой! Невозможно! Это произведение крайне сложно технически и, что еще важнее, эмоционально. Не всякий взрослый пианист подступится к нему. А девочке-подростку концерт совсем не по зубам. Они все были психи – Алик с его коллекцией, Сергей Николаевич Благоев с патологической благодарностью Ванюшину…

– Заткнись немедленно! – резко оборвал Резникова Дворкин. – Иначе пожалеешь.

– О чем? – рассмеялся Владимир. – Все самое плохое родители уже с нами сделали. Я жил в аду. Хватит! Твоя жена, Виктор Маркович, всеми нами любимая Ангелина, она была кто, милая тетенька? А кто документы подделал?

Дворкин поднялся.

– Господа, Владимир находится в нестабильном психическом состоянии, я решительно требую прекратить беседу.

– Сядьте, – скомандовала я.

– Вы не имеете права нас задерживать! – взвился Дворкин.

Денис быстро подошел к двери, запер ее на ключ, сунул его в карман, затем подергал створку и с хорошо разыгранным недоумением сказал:

– Вау! Не открывается! Я ее ломать не стану. А если вы, Виктор Маркович, в щепки ее разнесете, придется вас арестовать за хулиганство. Вы так боитесь услышать рассказ Резникова?

Дворкин сел.

– Молодой человек, я никого и ничего не боюсь. Мне элементарно жаль своего времени, которое сейчас потратится впустую. Владимир тяжело болен, нельзя всерьез принимать его слова.

– А мне жаль зря потраченной жизни, – сжал кулаки Резников. – Повторяю, я больше не могу. В молодости дурак был, хотел денег, не желал тухнуть в конторе, горбатиться на чужого дядю и получать оклад в три копейки, вот и решил: женюсь на Ксении, никаких проблем потом не будет. Ведь никто не требовал, чтобы я постоянно с ней находился, рядом сидел, за руку держал. Зато получу возможность жить так, как мне хочется.

Он закрыл глаза и замер.

– Вы женились по расчету? – спросила Лиза.

– Лучше молчи, – вклинился в беседу Дворкин.

Владимир резко повернул голову к Виктору Марковичу.

– Ты не понял? Они же и так все раскопали, знают про Беатрису. И про Олимпиаду Вирову упомянули не зря. Кончилась игра. Финита ля комедиа. Во всем виновата Ванда. Знаю, что ты хочешь сказать, мол, Комиссарова хотела как лучше. Но из-за ее тупости получилось, как всегда, из земли выползли закопанные скелеты и поскакали в разные стороны. Устал я. И все расскажу. Только пообещайте не допрашивать Алину, ей очень плохо. И не трогайте Триси, она сейчас в клинике неврозов. Учитывая генетику девочки… Однако лучше по порядку.