– Не поздновато для прогулки, господа?

– Не твое дело, — резко ответил Фабий. — Я заплатил тебе за лодку, а не для того, чтобы ты задавал вопросы.

– А лодка то, не дырявая? — с подозрением спросил Лоредан.

– Что вы! — воскликнул оборванец. — Почти новая! За пару монет, господин, я возьмусь поработать гребцом.

– Не нужно, — отмахнулся Лоредан. — У нас есть, кого посадить за весла.

– Проваливай, — добавил Фабий. — И чтобы, я до рассвета тебя не видел.

Оборванец повздыхал и скрылся во тьме, оставив лодку в полное распоряжение нанимателей. Лоредан готов был биться о заклад, что он побежит в тот самый трактир, где они оставили экипаж, проматывать те несколько монет, что дал ему Фабий.

Когда все забрались в лодку, Фабий отвязал ее от опорного столба и занял место на носу. Лоредан устроился на корме. Нарбо — посередине на седельной скамье. Несколькими мощными взмахами вёсел, он отогнал лодку от пирса и через минуту, она стремительно понеслась вдоль берега в сторону гептастадиона.

Ночь уже давно вступила в свои права. Черное южное небо было усыпано звездами. Время текло утомительно долго, так как прибыли они за два часа до назначенной встречи. Нарбо завел лодку в густую тень под мостом, соединявшим огромную дамбу с островом Фарос. Здесь её было нелегко разглядеть, хоть со стороны Малого порта, хоть со стороны Эвноса.

Александрия, между тем жила своей ночной жизнью. По дамбе прогуливались влюбленные парочки, где-то в отдалении слышался смех, доносились песни, звуки флейты, цитры и свирели, дробный стук маленьких барабанов. Время от времени ночь оглашал лай собак. Вода мерно плескалась о борта лодки и убаюкивала.

– А если, они не приплывут? — вдруг тихо спросил Фабий. — До утра будем тут торчать?

– Должны приплыть, — уверенно ответил Лоредан. — Слушайте и смотрите внимательно.

И вот, меньше чем через четверть часа после полуночи в отдалении послышался приглушенный плеск. Такой звук трудно было бы перепутать, с чем-либо ещё. Кто-то усиленно работал вёслами. С запада, со стороны Эвноса к ним приближалась лодка.

– Думаю, это они, — тихо произнес Лоредан. — Смотрите в оба. Лодка должна быть одна и в ней трое.

Опасения молодого аристократа оказались напрасны. Лодка, действительно была одна и по мере ее приближения стало ясно, что в ней, лишь трое человек.

Вот, над водой мелькнул факел. Свет его становился все ближе.

Наконец, обе лодки соприкоснулись бортами. Среди прибывших, Фабий, тут же узнал «купца», выполняющего в этот раз роль гребца и старого мавра, одетого сейчас вовсе не как раб, а как знатный господин. На нем был длинный плащ, расшитый золотом и тюрбан, обвитый тонкой серебряной цепочкой и украшенный тремя изумрудами.

К удивлению Фабия, третьим человеком в прибывшей лодке, оказался молодой парнишка — помощник Саула. Кажется, его звали Иосиф. Юноша, в свою очередь узнал Лоредана и едва заметно кивнул старому мавру.

– Доброй ночи, уважаемый Гермий, — сказал мавр, обращаясь непосредственно к Лоредану. Фабию, он лишь приветственно кивнул.

– Вам тоже, — отозвался Лоредан. — Прошу прощения, что не могу приветствовать вас, как подобает, поскольку не знаю вашего имени.

– Ну, называйте меня Бирабис.

Мавр помолчал немного, внимательно изучая Лоредна, потом сказал:

– Итак, ваш помощник при нашей встрече у ювелира уверил меня, что вы можете предложить мне нечто интересное. Это правда?

– Совершенно верно, — кивнул Лоредан. — Прошу вас, почтенный Бирабис перейти в нашу лодку, где я покажу вам то, что вас заинтересует.

Мавр кивнул, взял из руки юного иудея факел и перешагнув через два борта очутился в их лодке.

– Прежде, чем мы продолжим разговор, посмотрите вот на это, — тихо произнес Лоредан.

Он повернулся так, чтобы Фабий мог видеть лишь его спину и вытащил из-под края плаща шкатулку. Открыл её. Мавр преподнес факел ближе. Отблески метнувшегося пламени, сверкнули в полированных гранях огромного рубина, лежащего на дне шкатулки на черной бархатной подстилке. Мавр с минуту смотрел на «Сердце тигра». В ночной тишине слышался лишь плеск волн, да потрескивание смоляного факела. На невозмутимом лице старика не дрогнул ни один мускул, но глаза Бирабиса сверкали, пожалуй, ярче, чем сам рубин. Наконец, мавр протянул руку и сам тихонько закрыл шкатулку.