Шрифт:
Гараманты были яростно атакованы. И хотя сирийцы прекратили стрелять, опасаясь задеть своих, легче разбойникам не стало. Врагов было намного больше и все они были настроены решительно, в то время, как большинство воинов Валала уже помышляли о бегстве. Все уже поняли, что остались одни. Багоз и другие бежали. Защитники кололи и рубили, мечущихся гарамантов, и вся эта хаотичная масса бегущих и дерущихся людей, откатывалась в сторону повозок оборонительного периметра. Разбойники уже и не помышляли о битве. Теперь, лишь бы спастись!
– Все назад! Назад! — кричал Валал, пытаясь с несколькими самыми храбрыми и отчаянными воинами прикрыть бегущих. — Нас предали! Отходим!
Гараманты удирали теми же путями, что проникли в расположение каравана. Пролезали в основном под повозками между колёс, но нашлось несколько дураков, попытавшихся перебраться через крытые верхи повозок. Их тут же отправили в царство Аида сирийские лучники, для которых такие беглецы оказались прекрасной мишенью.
Валал отступал одним из последних. В его щит попало несколько стрел. Одна слегка оцарапала правую щеку. Он ждал, что враги продолжат преследование, но едва остатки его отряда рассеялись среди окрестных валунов и скал, защитники, добив раненых, вернулись за свои повозки.
47. ЦЕНА НЕУДАЧИ
Багоз был охвачен такой яростью, что гнал коней, пока те, сплошь покрытые мылом не захрипели и не зашатались. Гараманты возвращались в свой лагерь группами и поодиночке, почти все были покрыты грязью и кровью. Способные передвигаться, помогали раненым, кто-то тащил тела погибших друзей. Багоз, остановив колесницу возле ворот лагеря, с болью и отчаянием взирал на своё побитое воинство. Вскоре к нему подъехали Авал и Орхамад. Оба злые и угрюмые. В левом плече последнего торчал обломок стрелы. Через пару минут появились Киван и хромающий, стонущий Барипас, через все лицо, которого наискось проходил свежий, сочащийся кровью шрам. Время от времени, он прикладывал к ране грязно-бурую тряпицу. И кто же интересно, так разукрасил этого глупца? Шрам, судя по всему от плети. Неужели Барипаса так «угостил» один из погонщиков каравана? Нет, вряд ли. Багоз не помнил, чтобы Барипас участвовал в битве. Где же прятался этот трус?
– Барипас! — крикнул предводитель гарамантов.
Тот, охая и стеная, приблизился.
– Скажи, Барипас, — обратился к подошедшему Багоз, очень нехорошо и зло, прищурившись, — как так получилось, что твой отряд, должный ударить по моему сигналу, напал раньше времени? Весь мой план битвы был расстроен и вот к чему это привело.
Багоз широким жестом обвёл сильно растянутые колонны и отдельно бредущие группы окровавленных, измученных воинов.
– Это всё Мидад! — завопил Барипас на высокой ноте. — Сначала он смутил воинов мятежными речами, потом ударил меня…
– Это он тебя так разукрасил? — перебил Багоз.
– Он! — взвизгнул Барипас. — Хлестнул меня плетью, подлый пёс!
– Я тоже, оставлю тебе украшение, только пониже, — глухо произнёс Багоз.
В следующее мгновение мелькнул длинный кривой кинжал и глубоко над самым кадыком рассек глотку Барипаса. Тот, постоял мгновение, одновременно с ужасом и изумлением глядя на предводителя, а потом, захрипев и забулькав кровью, упал лицом вниз. Всё произошло настолько быстро, что никто, даже не успел пошевелиться. Первым пришёл в себя Киван.
– По заслугам, — сказал он. — Псу собачья смерть.
Авал и Орхамад обменялись хмурыми взглядами, но ничего не сказали.
– Где Мидад? — спросил Багоз.
– Скорее всего, убит, — ответил Киван. — Я слышал, как об этом кричали его воины по ту сторону повозок.
– Что ж, если это так, пусть благодарит богов. Остался бы жив, не отделаться бы так же легко, как Барипас.
Багоз устало потёр глаза.
— А где Валал?
– Я его не видел, — ответил Киван. — Думаю, как было велено, он обошёл караван и атаковал с другой стороны.
– Надеюсь, у него хватит ума вовремя отступить, — хмыкнул Багоз. — Помочь мы ему не сможем.
– Может, всё-таки послать всадников? — спросил Орхамад. — Хотя бы пару сотен. Они бы прикрыли людей Валала.
– Я не хочу больше терять воинов! — прорычал Багоз. — Скольких мы уже потеряли? Пятьсот? Тысячу?
– Этого мы пока не знаем, — подал голос Авал. — Но очень и очень много.
В голосе старого воина Багозу послышался упрёк. Нет, даже обвинение!
– Ты, считаешь, старик, я во всём виноват? — вскричал Багоз, хватаясь за рукоять кинжала.
– Я этого не говорил, — мрачно произнёс тот и на всякий случай заставил коня попятиться, чтобы быть вне досягаемости от кинжала предводителя.
– Во всём виноват римлянин, — тихо, но с едва сдерживаемой яростью произнёс Орхамад.
– Верно! — Багоз, аж подскочил в колеснице. — Он ведь настаивал на атаке! И он соврал, что караван охраняет лишь два десятка лучников! Где этот римлянин? Клянусь, демонами песков, умирать он будет долго!