В это время к Багозу подъехал один из воинов, остававшихся охранять лагерь. Он сообщил, что из Александрии прибыл один человек и хочет срочно видеть предводителя.

Квинт Мелорий был поднят на ноги шумом, внезапно охватившим лагерь варваров. Крайне встревоженный, он выглянул из шатра. В ворота один за другим входили гараманты. Кто пешком, кто верхом. Все они были до крайности усталые, заляпаны грязью и кровью. В лагерь стали вводить и вносить раненых, а также убитых. В телах многих торчали стрелы, иногда по нескольку штук сразу, не меньше был ран, оставленных копьями, мечами и кинжалами. Кто-то пытался оказать помощь раненым. Тех, кто был уже безнадёжен, утешали, как моги, или же, по их же просьбе приканчивали одним ударом. Судя по хмурым, злым лицам воинов, нападение не удалось. Правда, Мелорий мельком увидел одну повозку и с дюжину пленников. Еще двоих отвязывали от большого плетеного из прутьев щита. Один из них был здоровенным негром, показавшийся Мелорию знакомым. Уж не раб ли это Лоредана? А второй пленник, не сам ли Лоредан? Тут, обзор ему перегородил один из стражников. Он, что-то сказал на своём непонятном варварском языке, но жест, который он при этом сделал рукой, был вполне понятен. Мелорию и Тариксу следовало идти за стражником.

Снедаемые тревогой, они покинули шатёр и направились вслед за провожатым. Пока шли в сторону шатра Багоза, Мелорий и Тарикс ни раз ловили на себе, то хмурые, то откровенно злые взгляды гарамантских воинов.

При входе, их довольно грубо толкнули в спины. У Мелория и так были нехорошие предчувствия, после же такого обращения, у него зародилось подозрение, что теперь, они с Тариксом, уже не гости, а пленники. Мелорий мысленно, уже проклял тот день, когда внял совету своего раба и отправился к гарамантам.

Багоз сидел на своем месте, на высоком полукруглом ложе. Вокруг стояли его мрачные помощники, с одним из них, воином, чьё левое плечо было перевязано, предводитель о чём-то тихо разговаривал. Тарикс огляделся по сторонам. Справа от ложа он заметил широкий цветастый полог, которым была закрыта и отгорожена небольшая часть помещения.

При появлении Мелория и Тарикса все разговоре в шатре стихли. Лица разбойников, теперь были обращены к прибывшим. Мелорий пытался по их взглядам, по выражениям их лиц, и особенно по выражению лица Багоза понять, чего же ждать от варваров. Но предводитель гарамантов, внешне, был вроде спокоен. Во всяком случае, по его лицу, Мелорий ничего не понял.

В течении целой минуты в шатре стояла тишина. От этой затянувшейся паузы у Мелория вспотела и отчаянно зачесалась спина. Наконец, усмехнувшись, Багоз сказал:

– Что-то, наши гости сегодня молчаливы. Ещё вчера, вы так страстно убеждали меня напасть на караван. Сколько слов было произнесено… Много убедительных слов.

Мелорий от страха почти перестал дышать. Багоз сказал «наши гости». С одной стороны, это могло бы успокоить, стать знаком, что всё хорошо, если бы не зловеще-елейный тон предводителя и его холодный, полный ненависти взгляд.

– Ну и как вам у нас? — продолжил Багоз. — Всем ли вы довольны?

– Нам у вас, очень хорошо господин, — осипшим голосом выдавил Мелорий. — Мы наслаждаемся вашим гостеприимством.

– Но вы, почему-то не спрашиваете, как прошла битва? Разве вам не терпится получить свою долю? Я готов выплатить вам её уже сейчас.

– Мы отказываемся от своей доли, в вашу пользу, господин, — поспешно воскликнул Мелорий.

– Поздно, — зловеще усмехнулся Багоз. — Время расплаты пришло.

И прежде чем Мелорий и Тарикс успели сообразить, чтобы это значило, Багоз громко сказал:

– Входи!

Широкий цветастый полог, на который Мелорий обратил внимание ещё при входе, отодвинулся и из-за него вышел смуглый, бритоголовый мужчина средних лет в коротком дорожном плаще, покрытым дорожной пылью.

Едва увидев его, Тарикс пошатнулся, сердце его бешено заколотилось а дыхание сперло.

Мсахе! Живой и невредимый!

– Ага, вижу, что узнал меня, — усмехнулся погонщик. — И я тебя узнал, ишачий выкидыш.

Тарикс ничего не ответил, лишь беззвучно шевелил губами. По его бледному лицу градом катился пот.

– Так это они тебя? — спросил Багоз, обращаясь к погонщику.

– Вон тот, — Мсахе, весь дрожа от едва сдерживаемой ярости, указал на Такрикса. — Он ударил меня кирпичом, а потом сбросил в яму.

Тут его, словно прорвало.

– Я чуть не сдох там! Наглотался и нанюхался дерьма! Знали бы вы, что это такое! Кругом дерьмо! Липкое, вонючее! Забивает рот, глаза…

– А второй? — перебил Багоз погонщика, брезгливо при этом поморщившись. Похоже, причитаний такого рода и на эту тему, он уже успел наслушаться сполна.

– Второй? — Мсахе удивлённо уставился на Квинта Мелория. — Это один из путников, кажется… Он вместе с караваном собирался добраться до Карфагена.

– Я знаю! — раздражённо воскликнул Багоз. — Он на тебя нападал?

– Этот? — погонщик снова бестолково уставился сначала на Мелория, потом на предводителя разбойников. — Нет, этот не нападал. Но у него на пальце я вижу кольцо, которое дал мне в Александрии Ахамас. — Мсахе наморщил лоб, силясь что-то вспомнить, потом воскликнул: — Так это, господин вон того негодяя, — погонщик указал на Тарикса. — Да, точно! А раз так, то, наверное, он и отдал приказ своему рабу напасть на меня.