– Задержись, милая. В прошлый раз ты так быстро убежала, что я не успел познакомится с тобой.

Тут, Лоредан узнал этого типа. Он был одним из тех двоих сирийцев, что привезли его сюда. Лоредан попытался вырваться, но надсмотрщик удержал его и расхохотался:

– Ты точно, горячая девочка. Такая сильная… Ладно тебе, не брыкайся. Вот, что тебе скажу: у меня, тут, одно дельце будет немного попозже. Деньжата обещали неплохие. Давай, пока порезвимся с тобой, вон хоть в тех кусточках, а потом я отвезу тебя в порт. Ну давай… Покажи-ка для начала личико.

Тут, рука его самым бесцеремонным образом проникла между ног Лоредана. Молодой аристократ, пронзительно вскрикнул, а стражник замер, ощутив, что имеет дело вовсе не с женщиной. Впрочем, замешательство его длилось недолго. На гнусной роже появилась омерзительная похотливая улыбка, а глаза засверкали.

– Так ты мужчина! Охо-хо! Так это даже лучше…

Договорить он не успел, поскольку Лоредан, резко мотнув головой, вперёд врезал ему лбом в переносицу. Надсмотрщик, что-то невнятно хрюкнул и отступил, зажав руками лицо. Лоредан шагнул вперёд и врезал ему в область печени. Сириец согнулся пополам и повалился на песок. Лоредан пнул его пару раз и кинулся к лодкам. Он успел вовремя. Лодки уже отчаливали и отставшие девицы, буквально запрыгивали в них.

Стражники и люди Мессалы придирчиво считали женщин, чтобы ни одной не осталось на островке. Вскоре выяснилось, что количество привезённых и вернувшихся обратно не сходится. Стражники устремились в лагерь «персов» где под столами разыскали ещё нескольких женщин до того пьяных, что кроме, как невнятно мчать, они ни на что другое были не способны. Пришлось стражникам тащить их на руках к лодкам. В конце концов, после очередного подсчёта выяснилось, что не хватает трёх женщин и двух десятков мужеложцев, которые видимо решили остаться на островке со своими любовниками до рассвета. Искать их не стали. Завтра всех кто окажется на островке загонят на корабли и отправят в бой. Стражники, даже похохотали от души, представив, как вылупят глаза мужеложцы, когда узнают, что пополнили число участников навмахии.

Лодки отчалили и понеслись в сторону пирсов Большого порта. Там, женщин высадили и они, уже сами должны были добираться, куда им нужно. Лоредан, хотел, было отправиться в гостиницу, но потом передумал и прибыл к Мелите, чтобы остаться у неё до рассвета. Утром же, он намеревался немедленно ехать в Эвност и изложить свой план Эвкилу и Илату. До полудня необходимо будет всё подготовить. Все товары и деньги перегрузить на «Лотиду», а на Аккипитере», Лоредан намеревался отправиться на встречу с «Гневом Посейдона».

Следующего дня александрийцы ждали с не меньшим нетерпением, чем предыдущего. Всем было интересно, чем же закончится бой между «греками» и «персами», так некстати прерванный наступлением ночи. Интерес подогревался ещё и ставками, сделанными многими зрителями накануне.

Как и вчера, александрийцы начали собираться на набережных вокруг акватории порта задолго до полудня. Народа было ещё больше, поскольку приехали люди из дальних городов. Они благодарили небеса, что успели и сражение не завершилось вчера.

Подготовка к битве началась за несколько часов до назначенного времени. Прежде всего, на острова, где находились «персы» и «греки», прибыли стражники. Они растолкали тех, кто ещё не проснулся, убрали десятка три трупов, появившиеся за ночь на обоих островах вследствие чрезмерной пьянки и междоусобных разборок. На острове «персов», был, даже найден один из стражников сириец Ариза. У него был сломан нос, и он весь был избит. Вразумительно объяснить, как с ним такое случилось, он не смог.

Участники навмахии перекусили тем, что осталось от ночного пиршества и их повели к кораблям. Многие суда, на которых предстояло сражаться сегодня, изрядно пострадали накануне, но за ночь их успели немного подлатать. Среди воинов оказались и мужеложцы, приехавшие вчера вместе с куртизанками ублажать участников навмахии. Но в отличии от женщин, они не пожелали после оргии вернуться в город. Многие, нарочно скрылись среди воинов, чтобы подольше побыть со своими любовниками. Теперь же, поняв, как просчитались и в какую неприятность угодили, мужеложцы подняли крик. Они громко возмущались из-за того, что их вместе со всеми гонят в битву. Требовали, чтобы им предоставили лодки и немедленно отвезли в порт. Но стражникам некогда было с ними разбираться. Тех, кто медлил или особо громко возмущался, бесцеремонно подгоняли кнутами.

– Вы что, вконец ополоумели! — визжал на высокой ноте один из мужеложцев с накрашенными по египетской моде глазами. — Какой из меня воин? — он начал всем показывать свои худые руки. — Я не могу сражаться! Слышите? Не могу!

– Ну, камень то, ты швырнуть можешь? — спросил один из надсмотрщиков.

– Камень? — не понял мужеложец, растерянно и глупо уставившись на надсмотрщика.

– На вот, держи! — заржал тот и сунул в руки оторопевшему юноше здоровенный булыжник.

Другие надсмотрщики и многие из воинов принялись гоготать, откровенно потешаясь над незадачливым мужеложцем.

– Эй постой-ка! — взвыл тот, отбрасывая камень. — Я же сказал, что не могу…

Надсмотрщик сунул под нос юноши свой здоровенный кнут.

– Хватит болтать! Двигайся! — проревел он. — Ещё раз пасть разинешь и я раздеру твою задницу вот этим, да так, как ещё никто тебе её не раздирал!

Под оглушительный хохот толпы, перепуганный юноша, двинулся дальше в сторону кораблей.