Роли свои ребята вызубрили добросовестно. Нина играла Татьяну. В роль она вошла быстро, но вот беда: не получался у нее плач.

— Не выйдет у меня… Не умею я плакать… — доказывала она руководителю кружка. Но тот был неумолим: лучше Нины, по его мнению, никто эту роль не сыграет. И она мучилась, терзалась выдавливая из себя слезы, которые, как на зло, не появлялись.

После репетиции Нина отправилась домой. Идти надо через лес знакомой, давно исхоженной тропинкой. Нет, она пойдет другой дорогой, через чащу, чтобы там еще и еще раз повторить свою роль и постараться все же заплакать так, как это у Пушкина: «И слез ручей у Тани льется из очей». К тому же здесь, в лесу, нет этих школьных насмешников и можно по-настоящему перевоплотиться в свою героиню.

— Чего плачешь, девушка? — вдруг за высоким кустом послышался чей-то голос. А может, просто почудилось? Нет, перед ней незнакомый человек.

— Разве я плачу?.. Я так… декламирую… Нет, не декламирую… — с притворными слезами поправилась Нина, — у меня нога болит… Ушибла…

— Может, помочь тебе, а?

— Нет, сама пойду… Мне близко… — И нарочито хромая, Нина пошла дальше. Между тем у нее закралось сомнение: что делает этот человек в лесу? Она заметила, как незнакомец, сев под деревом, начал переобуваться. Видать, ноги натер — значит, издалека идет…

Когда незнакомец скрылся из виду, Нина помчалась домой. Но там, кроме младшей, восьмилетней сестренки Лены, никого не было.

— Беги на заставу!.. Скажи начальнику, что в лесу… Только быстро!

Нина верила в свою сестренку-первоклассницу: уже не раз Лена, заметив где-либо незнакомого человека, прибегала домой и взволнованно кричала: «Мамо, тато, чужой!»

Нина вернулась в лес. Прячась за густым орешником, она следила за каждым движением неизвестного. Видела, как он что-то извлек из-за пазухи и спрятал под кустом, потом снял с себя телогрейку и зачем-то вывернул наизнанку рукава…

«Почему же так долго нет Леночки? — терзалась Нина. — Неужели подведет?.. Ох, скорее бы, скорее!..» Она вся раскраснелась, сердце неистово билось, ноги и руки были исцарапаны сухими ветвями.

Неожиданно за кустами раздался лай овчарки, прозвучало: «Стой!». Сквозь густые ветви Нина увидела начальника заставы.

…Ребята волновались. Через полчаса открывать занавес, а Нины все еще нет. Не откладывать же спектакль, тем более, что зал уже переполнен родителями, учащимися, пограничниками, пришедшими в гости. Чтобы оттянуть время, старшеклассники крутили пластинку за пластинкой.

Вдруг сквозь мелодию вальса в зале прозвучало:

— Идут!.. Идут!..

В дверях появился начальник заставы, а с ним Нина. Командир поднялся на сцену, и зал в одно мгновение замер.

— Дорогие товарищи, — сказал он, — я прошу извинить, что Нина Артемова задержалась. У нее, если можно так выразиться, проходила генеральная репетиция перед выходом на сцену… Одним словом, она сегодня здорово помогла пограничникам: с ее помощью мы задержали нарушителя. Спасибо тебе, Нина!

Зал бурно аплодировал отважной школьнице, а она, смущенная, сошла со сцены и побежала в комнату, где ее с нетерпением ожидали школьные артисты.

…Ефимке еще не было полных пятнадцати, когда он стал работать кочегаром на паровозе. Был он рослым, сильным пареньком и очень завидовал своим сестренкам: они имели уже по нескольку задержанных нарушителей границы.

Но наконец-то повезло и ему…

Ефимка сидел в тени деревьев, отдыхал. Мимо прошла какая-то женщина. Прошла, не обронив ни одного слова. Ефимка присмотрелся, одежда у нее показалась ему странной — слишком уж длинная, почти до пят, юбка. Да и шла она каким-то широким мужским шагом.

Парень долго следил за прохожей, не выдавая себя. У самой развилки дороги, километрах в пяти за селом, незнакомка бросилась в рожь…

Вскоре Ефимка привел сюда пограничников. Рожь стояла густой стеной. Обнаружить здесь нарушителя было нелегко. Но все же неизвестная была задержана.

И как же удивился Артемов-младший, когда узнал, что то была вовсе не женщина, а переодетый в женское платье мужчина!

— Эка важность, — недовольно сказал Ефимка, когда Сашко рассказал об этом случае в семье. — Кабы я его поймал, а то пограничники взяли… Я только всполошил лазутчика, лишней работы задал… Ты, Сашко, лучше про свой «улов» расскажи… За месяц аж шесть «карасей» поймал, да еще каких…

Да, Сашко считали на заставе настоящим пограничником. Однажды в полночь Сашко и Ефимка возвращались домой из клуба — ходили на танцы. Ночь была темная, дождливая.

Выйдя из лесу, братья во тьме увидели движущиеся навстречу две человеческие фигуры, сошли с дороги. Александр окликнул встречных:

— Кто такие? Небось заблудились?..

В ответ грянул выстрел. Пуля просвистела над головой Александра. Он велел Ефимке немедленно сообщить на заставу, а сам, прячась за деревьями, пошел следом за незнакомцами.