Трагическим прецедентом стало то, что командующий ЗапОВО Павлов не выполнил этой директивы. Он не отдал ни одного письменного приказа. Все делалось устно, и позже это стало одной из причин привлечения Павлова и его подчиненных к трибуналу.

На листе 70-м 4-го тома следственного дела по их обвинению зафиксированы следующие слова начальника связи ЗапОВО генерала Андрея Терентьевича Григорьева: «И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность».

Итак, уже 18 июня частям приграничных округов был отдан приказ о боевой готовности. И может показаться парадоксальным, но в эти тревожные и полные напряжения дни Берлин боялся не Красной Армии, а дипломатических шагов Сталина!

Объясняя причины отказа в визите Молотову, статс-секретарь Вайцзеккер записал в этот же день в своем дневнике: «Главная политическая забота, которая имеет место здесь, – не дать Сталину возможности с помощью какого-нибудь любезного жеста спутать нам в последний момент все карты».

Действительно, у Гитлера были все основания бояться новых дипломатических действий советского вождя. Гитлер все еще не мог оправиться от взрывного эффекта «Заявления ТАСС». Предложив через Гесса Лондону присоединиться к его блицкригу, он обещал взамен согласие на участие Великобритании и США в разделе Советского Союза. Британцам он предлагал «район от р. Оби до Лены, Америке – районы восточнее р. Лены, включая Камчатку и Охотское море. Ну а себе Германия «присваивала» территории до р. Оби» [42] .

Причем такой широкий жест являлся дополнением к тому, что Германия заявляла о неприкосновенности имперских интересов англичан. Ибо уже в первом пункте меморандума «Основы соглашения», привезенного Гессом в Англию, говорилось: «Чтобы воспрепятствовать возникновению новых войн между державами оси (Берлин – Рим – Токио) и Англией, должно быть произведено разграничение сфер интересов. Сферой интересов стран оси должна быть Европа, сферой интересов Англии – ее империя».

То была заманчивая наживка. Конечно, Великобритания была бы довольна, если бы Гитлер разделался с большевиками, однако Лондон не мог проглотить наживку Гитлера без оглядки на США. Тем более что пока было так и неясно: «будут ли Соединенные Штаты вообще вступать в войну или же предпочтут отсиживаться за океаном?!»

Поэтому Англия поставила вопрос ребром – «если США не вступят в войну, то Англия примет условия Гитлера и заключит с ним мир на предложенных условиях». И ответ пришел. Рузвельт не доверил его ни шифрованной связи, ни бумаге. Ранним утром 20 июня на военном самолете из Нью-Йорка в Лондон вылетел американский посол в Великобритании. Над Атлантическим океаном один мотор отказал. Пилот предложил послу вернуться, но, рискуя жизнью, посол распорядился продолжить полет. В субботу 21 июня он был в резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, 10.

Что же привез посланник президента США Черчиллю? Тепло относившийся к Советскому Союзу Джон Вайнант передал важное устное заверение Рузвельта: «Если немцы нападут на Россию, он немедленно поддержит « любое заявление, которое может сделать премьер-министр, приветствуя Россию как союзника ».

Таким образом, уже накануне нападения «Заявление ТАСС» обеспечило Сталину союзников по будущей антигитлеровской коалиции… и то, что он выиграет войну !

А все-таки кто предупредил Сталина о точной дате начала войны? Не будем плести интригу и скажем сразу – никто! Точной даты нападения ему так и не сообщили!

Правда, на следующий день, 19 июня, резидент НКГБ в Риме информировал Москву: «На встрече 19 июня «Гау» передал сведения, полученные им от «Дарьи» и «Марты». Вчера в МИД Италии пришла телеграмма итальянского посла в Берлине, который сообщает, что высшее немецкое командование информировало его о начале военных действий Германии против СССР между 20 и 25 июня сего года».

Еще одна радиограмма радиста Элефтера Арнаутова, с информацией от резидента военной разведки в Софии болгарина Павла Шатаева, имевшего кличку «Коста», легла на стол Жукову 20 июня:

«Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии. София, 20 июня 1941 года.

Болгарин, германский эмиссар здесь, сказал сегодня, что военное столкновение ожидается 21 или 22 июня… Руководитель». Но все эти многочисленные слухи были противоречивы. Утром 21 июня Сталин вновь получил «предупреждение»… На этот раз – из Китая ! В дневнике генерального секретаря Исполкома Коминтерна Георгия Димитрова сохранилась запись от 21 июня: « В телеграмме Чжоу Эньлая из Чунцина в Явань (Мао Цзэдуну) между прочим указывается на то, что Чан Кайши упорно заявляет , что Германия нападет на СССР, и намечает даже дату – 21.06.41.