– Слушай, – Света все не могла прийти в себя, – это же настоящие самоубийства.

– Что делать? Что делать?

– Может, в полицию?

Истомин поднял голову, задумался.

– Нет. По крайней мере, не сейчас. Сначала надо найти этого ублюдка.

Настроение Артема начало выравниваться. Не было уже тех скачков от распускания соплей до истерического хохота. После разговора с Доком ему было все равно. Ему было плевать на все. У Скороходова была цель.

– Ты готов? – спросил Док.

– Да, – кивнул Артем и встал.

– Помни, ты должен это сделать здесь, перед камерой.

Скороходов снова кивнул и вышел из спальни. Через минуту вернулся, в руках у него был канцелярский нож. Он сел на стул и положил руки ладонями вверх.

– Начинай.

Повелительный тон единственного настоящего друга немного напрягал, но Скороходов все равно не собирался отступать.

– Дай мне минутку.

Это очень походило на отступление от намеченного пути. Нет. Он решил. Артем взял поудобней нож и приложил его острием к левому запястью.

– Ты че, мудак малолетний, оборзел?!

– Кто это? – спросил электронный голос.

– Отец.

Артем переложил нож и вытер о джинсы вспотевшую руку.

– А давай прямо при нем.

– Зачем? – не понял Скороходов.

– Так еще лучше, – просто ответил собеседник.

Отец ворвался в спальню, подбежал к столу и со звериным рыком ударил сына. Тот даже не успел ни уклониться, ни подставить руку. Артем только ахнул и упал вместе со стулом. Нож выпал из руки и залетел под кровать.

– Сука! Ты же сука! – орал отец. – Я же тебе сказал, никого не приводить сюда! Где эта сука?!

И тут внимание родителя привлекло движение на экране монитора.

– А, вот ты где!

– Артем, что ты медлишь?! – крикнул Док. – Давай, такого шанса может больше не быть.

– Сейчас, сейчас, – прошептал Артем и пополз под кровать за ножом.

– Ах вы суки! Что вы затеяли?! – взвизгнул отец и, схватив монитор, начал вырывать провода.

Артем нащупал ручку ножа.

– Сейчас, сейчас.

Он взял нож и вынырнул из-под кровати. Артем собирался перерезать себе вены, но, увидев разгром, замер.

– Зачем?! – закричал Артем и бросился на отца.

Взмах, удар. Отец захрипел и, схватившись за горло, упал на колени. Кровь сочилась сквозь пальцы. Артем на него не смотрел. Парень повернулся к компьютерному столу. Монитор был разбит, системный блок валялся у книжного стеллажа.

– Ублюдок! – заорал Артем. – Ах ты херов ублюдок! – Он подбежал к еще дергающемуся телу отца и начал бить его ногами. – Ты мне все испортил!

Отец затих.

– Вы мне жить не давали! Ублюдки!

Артем заплакал.

– И умереть не даете, – уже шепотом произнес Скороходов.

Посмотрел на свои окровавленные руки. Нож еще был в правой, но лезвие было отломано под основание. Артем осмотрелся. Оно, скорее всего, осталось в горле отца. Брать новое у него не было желания. У него вообще больше ни на что не было желания, кроме как уйти скорее отсюда. Он подошел к столу, взял провод от принтера – он был самым длинным и выглядел крепким, и пошел в спальню к родителям. Он собирался оставить послание вечно занятой маме. Намек на непонимание.

Света вырулила на Варшавское шоссе и направила машину в сторону Москвы. Очень хотелось курить. Она бы непременно закурила прямо там, в квартире Истомина, после просмотра этих проклятых роликов. Это что было? Похоже на какое-то зомбирование. Дети будто выполняли чьи-то приказы. Особенно Свету впечатлили ножницы. Впечатлили? Ужаснули! Она могла представить самоубийство только в самых распространенных методах. Прыжок с высоты, вскрытие вен, удушение (повешенье и утопление), ну и менее распространенный – самоубийство с помощью огнестрельного оружия. Но чтобы ножницами в глаз?! До этого вряд ли бы могла додуматься пятнадцатилетняя девушка.

Света достала сигарету и взяла ее в рот. Она никогда не курила в машине, но ей хотелось хотя бы почувствовать фильтр губами. Ей казалось, что так будет спокойней. Но спокойней не стало. У нее буквально стояла перед глазами картина с входящими сомкнутыми полотнами ножницами в зрачок девочки. Будто замедленную съемку, память прокручивала эту кровавую драму раз за разом. Она все-таки не выдержала. Остановилась сразу за поворотом на улицу Грина и вышла из машины. Почти сразу же закурила.

Что произошло с этими детьми? Что вообще происходит с детьми? Света вспомнила, как она, глядя на свою орущую каждую ночь Натку, думала, скорее бы она подросла. Сейчас ей шесть, и что? Стала ли крепче спать Светлана? Нет. Ей всегда вспоминалась пословица: маленькие детки, маленькие бедки. А после вот таких откровенных роликов вряд ли она вообще уснет.