Проклятая голова! Почему она все помнит? Почему нельзя ничего вычеркнуть из памяти? Просто взять и забыть? Забыть… Кажется, он не оригинален. Кто-то еще до него мечтал о том же. Не то Демон, не то…

Надо срочно куда-нибудь уйти. Иначе будет плохо. В коридоре телефон. Стоит снять трубку, набрать номер…

А телефон — очень удобная штука. Никуда не надо ходить. Не нужно мечтать о случайной встрече. Снимаешь трубку, крутишь шесть раз диск, и…

Почему у него все не так? Вот говорят, что юность — веселая пора. Сплошные песни до утра. Прогулки пешком через весь город со школьницами в бело-розовых выпускных платьях. Смех юности, молодые дерзания… Нет, он явно не из тех «показательных» юношей, которым полагается или лежать на траве в широком поле, или, водрузив на плечо отбойный молоток, петь: «Комсомольцы — беспокойные сердца». Правда, он еще не полный идиот и работать умеет. Во всяком случае, о нем неплохого мнения в лаборатории. Но какой же из положительных, среднепоказательных молодых людей будет терять целый вечер на мечты о том, чтобы позвонить по телефону?

А телефон рядом.

Виктор встает, подходит к двери. Стоит. Прислушивается. Выходит в коридор. Берет телефонную трубку. Кладет обратно. Оглядывается. Поднимает снова трубку. Медленно набирает номер. Прислоняется к стене. И вдруг быстро опускает трубку на рычаг.

Нет, он не может. Он не имеет права давать плевать себе в лицо. Хватит с него. Он должен быть сильным. Он должен отойти от телефона.

Но если не разговаривать? Только послушать ее голос. Набрать номер и молчать?

Виктор вторично набирает номер. У него перехватывает дыхание… В коридор выходит Петр Иванович. Виктор бросает трубку и, небрежно насвистывая, идет к себе в комнату. Однако он смутился, словно сосед застал его за чем-то нехорошим. Виктор входит в комнату, закрывает за собой дверь. «Рука судьбы, — усмехается он. — Возьми, Нина, и подойди. Что тогда?»

Телефонный звонок. Резкий. Будто над ухом. Он подбегает.

Опять та же история. Кроме тихого потрескивания, он ничего не слышит. Виктор кладет трубку на рычаг. И стоит. И рука тянется к трубке… Что за наваждение!

Однако это был какой-то загадочный звонок. Может быть, там, в доме на Полуэктовом переулке, она тоже стоит у телефона. Звонит ему и молчит… Что за чушь!

А трубка совсем рядом. Лежит и ждет, когда он ее возьмет… Отойдет он когда-нибудь от телефона?

…Резкие звонки. Инстинктивно он хватает трубку, Нет, это не телефон. Три звонка. К нему. Кто? Он отпирает дверь.

— Виктор Михайлович, вы один?

Вадим и Ленька. Уф, наконец-то! Вовремя пришли. Сразу смех и шутки. Совсем другое настроение. Ленька верен себе. Не останавливаясь ни на минуту, выкладывает новые остроты. Теперь его коронная тема — студенты. У них в общежитии ребята подключили к репродуктору будильник. Молоточек бьет по звонку — репродуктор то включается, то выключается. Говорят, чудная получается музыка. Сразу вскочишь с постели. Да, а в другой комнате ток провели к дверной ручке. Без стука не войдешь.

…И дальше все в таком роде.

— Ленька, что у тебя нового?

— Модное слово: «железно». «Железно» — в смысле «хорошо». «Как вечер?» — «Железный!» — «Хороший кусок мяса?» — «Ну, железный!»

Ленька не унимается:

— А чего это Димка притих? Думаешь, из скромности? Ошибаешься! Он просто зазнался. Он стал солидным человеком — считает рыбу в Каспийском море. Ему лично поручили подвести итог работ всех экспедиций… Не возражай, Дима, мы все знаем. Сегодня я его спрашиваю: «Дима, кто быстрее плавает: дельфин или белуга?» Так он, глазом не моргнув, принялся мне объяснять. «Белуга, говорит, только хвостом работает, а дельфин весь изгибается, винтом идет…» Видишь, на глазах растет товарищ. И знаешь, сколько он получает? Семьсот рублей! Ты видел когда-нибудь такие деньги? Я лично — нет!

…Бедному Вадиму досталось. Он всего лишь исполнял черновую счетную работу в каком-то научно-исследовательском институте, а Ленька уже предсказывал ему головокружительную карьеру. При этом Ленька остроумно ссылался на личные качества товарища, так что Вадиму нечем было крыть; оставалось только улыбаться да изредка повторять: «Скоро ли ты кончишь трепаться?»

Виктор смеялся как никогда. Приступ меланхолии прошел, и любая глупость, которую нес Ленька, казалась ему очень смешной и умной. «Вот что значат ребята, — думал он. — Что бы я без них делал?»

Внезапно Ленька замолчал и посмотрел пристально на Виктора. Сейчас, глядя на Леньку, никто бы не сказал, что секунду назад он смешил ребят и смеялся сам. Глаза его были серьезны, чуть-чуть прищурены, смотрели в упор.

— Виктор Михайлович, а вы не звонили сегодня Нине?

— Ты что, совсем? — ответил Виктор весьма холодно и красноречиво постучал пальцем по голове. Но про себя подумал: «Ну и нюх же у Леньки!» И тут же, улыбнувшись, спросил: — Ребята, как вы думаете, я положительный или отрицательный?

Ленька переглянулся с Вадимом.

— Хм, по-моему, отрицательный.

— Железно, — подтвердил Вадим.

— Разложившийся тип, меланхолик, на улицах дерется.

— Вино пьет.

— Да, да, правильно, он по кафе ходит.

— Я бы вообще с такими не знался…

Вадим засмеялся, а Ленька продолжал говорить, но так, что Виктор уже не понимал, шутит тот или нет.

— Витька принадлежит к тем людям, которым суждены благие порывы, да свершить ничего не дано. Он быстро вспыхивает и так же быстро гаснет. Вот сейчас он полон решимости порвать с Ниной. Надолго ли? До первой их встречи! И потом он опять станет тенью, ее тенью!