Одноэтажный особняк стоял в глубине сада. В комнате, куда они вошли, зеркально сверкал начищенный паркет, у стены стоял большой буфет, двухъярусная люстра нависала над квадратным столом, вокруг которого выстроились полукресла с высокими спинками.

— Присядем, Василий Мефодиевич, — сказал Тума-нов, посмотрев на часы. — У нас еще есть время. — Они сели, и полковник продолжал: — Сегодня епископ Ве-ниамин справлялся у меня о Грабовской… И, странное дело, у меня возникло ощущение, будто наш преосвященный и митрополит Шептицкий работают в одной упряжке!..

— Ватикан и православная церковь? — удивился Савин.

— Я не о том. Речь об их мирских делах. Епископ Вениамин ориентируется на Францию, и поэтому поддерживает связи даже с Русским бюро, созданным французской разведкой в Константинополе. А Шептицкий?.. В свое время он был настроен пронемецки, не стеснялся даже встречаться с шефом германской разведки полковником Николаи. А теперь? Я не удивлюсь, если узнаю, что теперь его навещают наши французские коллеги. В общем, время покажет. Однако вернемся к Грабовской. Ее маршрут, продуманный вами, приемлем. Когда отправляете?

— В ближайшие дни.

— Хорошо. — Туманов откинулся на спинку кресла. — Это, конечно, не мадам Лаваль, но пусть она выполнит свое предназначение!..

— Мадам Лаваль? — наморщил лоб Савин. — Я, откровенно говоря, плохо верю в историю этой мадам, бывшей одновременно и наемным убийцей и романтиком… Сюжет для бульварных книжонок!

— Вы совершенно правы, — охотно согласился Туманов. — Но что делать — бульварные книжонки рассчитаны на дилетантов! Я, признаться, ни одной приличной книги о разведчиках еще не читал. Вот постарею и сам возьмусь за перо. Да-да, серьезно! Я напишу книгу.

И она будет без всякой примеси фантазий: факты, только факты!

— И начнете ее с жизнеописания «королевы шпионажа» Мата Хари?

— Мата Хари как таковой не было, — серьезно ответил Туманов. — Ее настоящее имя — Маргарита Зелла, и легенды о ней далеки от действительности. Меня же интересует не вымысел, а факт. Нет, я начну с Сун-Тзу… Читая древние рукописи этого китайского военного историка, видишь, что шпионаж был широко распространен в его стране за пятьсот лет до рождения Христова. Так что, по сравнению с китайцами, англичане, кичащиеся многолетним опытом своей разведки, — младенцы. Нет, я напишу книгу, в которой будет рассказано только о лучших разведчиках мира.

— О чекистах тоже расскажете? — попробовал шутить Савин.

Туманов смотрел на него без тени улыбки, и Савин, уже пожалев о шутке, приготовился выслушать очередную колкость в свой адрес. Но Туманов, к удивлению, заговорил спокойно:

Непростительно в нашей профессии умалять достоинства врага, это ведет к неизбежным ошибкам. Ни одного серьезного труда о разведке и контрразведке невозможно сейчас написать, не упоминая чекистов Дзержинского. Давайте порассуждаем! Дзержинский создавал ЧК на голом месте. Подобной организации в мире еще не было, значит, негде позаимствовать опыт, стиль работы, структуру. Но за два с небольшим года они провели не одну блестящую операцию. Вспомните хотя бы «дело Локкарта»: перед ЧК спасовал даже такой человек, как Сидней Рейли, а был богом английской разведки. Да и мы с вами… Всегда ли единоборство с чекистами заканчивается в нашу пользу? Вот и подумайте: откуда у них такие успехи?

— Я думал об этом, Александр Густавович. И не раз. Однако ответа на вопрос так и не нашел.

— Ответ есть, Василий Мефодиевич. Дзержинский привлек к работе людей, не просто одержимых идеями большевизма, а тех, кто имел ко всему еще и опыт борьбы с жандармской агентурой, опыт подполья. Понимаете? Все, чему в свое время учили нас, эти люди знают достаточно хорошо, но — обратите внимание! — с другой, неведомой нам стороны. И это не все. Хотим мы того или нет, но над нами довлеет груз традиций — как хороших, так и плохих. А сотрудники Дзержинского ими не связаны: ЧК еще лишь создает свои традиции. В общем, смею вас заверить, Василий Мефодиевич, нам есть чему поучиться у этих людей!..

Приоткрылась дверь, и привратник бесцветным голосом доложил:

— Аким здесь.

— Пусть войдет, — кивнул Туманов.

Появился Аким. На мгновение остановился у порога, привыкая к полумраку, прищурил темные глаза. Его смуглое, спокойное лицо оживилось, когда он увидел, что в комнате не только капитан Савин, но и начальник контрразведки.

— Здравствуйте, господа! — негромко сказал Аким. — Я не опоздал?

— Отнюдь! — улыбаясь, Туманов шагнул к нему, пожал руку. — Вы точны по обыкновению! Проходите, садитесь. — Придерживая Акима под руку, прошел вместе с ним к креслам.

«Все-таки надо отдать шефу должное, — невольно отметил Савин, — умеет демонстрировать свое обаяние! Правда, и агент того стоит!..»

Некоторое время Туманов говорил с Акимом о незначительном, спрашивал, не нуждается ли он в чем-нибудь, — это было естественное, общепринятое начало разговора с агентами. Полковник излучал доброжелательность, но Савин все же подмечал в его голосе оттенок глубоко скрытой снисходительности — она появлялась всякий раз, когда полковник обращался к людям необходимым, но малоуважаемым. Впрочем, это не слишком занимало сейчас Савина: он думал об Акиме.