Шрифт:
Начальник контрразведки подошел к буфету, достал рюмки и бутылку старого шустовского коньяка.
— Выпьем, — едва ли не весело сказал он, разливая коньяк, — выпьем за удачу! И, кроме того, это подкрепит наши силы перед дальнейшим разговором…
Они выпили. Аким поперхнулся, пробормотав извинения, поспешно вышел.
— Положение у него и впрямь не из легких, — произнес Савин.
— Не жалейте его, капитан. Это все-таки мразь. — Осторожно, двумя пальцами, полковник взял рюмку Акима, брезгливо отставил ее на край стола. — Вы думаете, зачем он вышел? Понял, что мы заметили его недоговорки и решил взять тайм-аут — хочет собраться с мыслями.
— Ну, это он напрасно! — покачал головой Са-вин. — Куда он денется?
— Да вот и я так думаю…
За дверью послышались шаги — возвращался Аким.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Накинув на плечи пушистую шаль, Вильчевская сидела в глубоком кресле тихо, не шевелясь, лишь рука ее осторожно поглаживала задремавшего на коленях кота. Близорукие глаза генеральши задумчиво щурирись, время от времени она легко, едва слышно вздыхала…
Вера читала негромко, ровно и четко — именно так, как просила ее Вильчевская. Обычно она и сама увлекалась книгой, забывая, что читает вслух, не для себя и тогда оживали слова, сходили с книжных страниц люди, и комната превращалась то в бальзаковский Париж минувшего века, то в диккенсовский Лондон…
Но сегодня, сейчас, Вера не вдумывалась в смысл прочитанного: она опять и опять возвращалась к событиям минувших дней, с новой силой переживала их, осмысливала, пытаясь разобраться в своих чувствах.
Как забудешь, что позволила Мите тогда, после ухода Журбы, по сути дела, объясниться? Если бы она любила его… Но как ни искала в себе Вера готовности сделать хотя бы шаг навстречу Митиным чувствам, — найти не могла. Все перепуталось, перемешалось, и невозможно было отделить истинное от внушенного, придуманного… Как лесное озеро после грозы не сразу возвращает своим водам естественную прозрачность, так чувства наши обретают необходимую ясность, лишь отстоявшись в душе… Вера хотела немедленно и точно разобраться во всем, не догадываясь, что ничего, кроме еще большей путаницы, кроме ненужной боли это не принесет и принести не может. И если, в конце концов, она заставила себя не думать пока о неразрешимом, то были на это свои весьма и весьма важные причины.
В этот день ее ждали в Ушаковой балке. Назначая встречу, Ермаков предупредил, что Веру будет ждать человек, от которого во многом зависит ее дальнейшая работа…
— Вера! Дитя мое, что с вами? — донесся вдруг голос Вильчевской. — Я дважды окликнула вас, а вы не слышите…
Вера, вспыхнув, оторвалась от книги, а вернее, — от своих мыслей, посмотрела на генеральшу.
— Вы чем-то расстроены, Вера?
— Нет… — Вера не знала, что отвечать. — Я плохо читала?
— Как бы это правильнее сказать… — Вильчевская погладила кота, — вы читали не так, как обычно. Вы читали, но… вас не было здесь. Понимаете?
Окончательно смутившись, Вера молчала.
— Может быть, вам просто чужда проза мадам де Сталь? — спросила Вильчевская. — Не нравится?
— Я недостаточно хорошо знаю ее…
— Ничего удивительного, — вздохнула Вильчев-ская. — Курс гимназии почему-то относит серьезные, полезные молодежи книги к нежелательным. — Она удобнее села в кресле, потревоженный кот спрыгнул с колен и, недовольно фыркнув, вышел из комнаты. — Какие мы важные! — засмеялась генеральша. — Сама не пойму, за что люблю это ободранное чудовище. Ах, Вера, — опять засмеялась генеральша, — иногда мне кажется, что эта хитрая бестия, Гришка, уверен, будто все в доме и мы с мужем тоже созданы лишь для него одного — такая неблагодарность и неучтивость!
Вера поняла: Вильчевская говорит это с одной лишь целью — дать ей время прийти в себя, собраться с мыслями.
Вильчевская откинула на спинку кресла голову.
— Знаете, Вера, великий Пушкин весьма ценил мадам де Сталь. А всесильный Наполеон панически боялся ее! Да, но я отвлеклась. «Коринна и Италия»… Почему я попросила вас читать именно этот роман? Дело в том, что герои его совершают путешествие по Италии — памятники старины и искусства Рима, Венеции, Неаполя… Я не раз бывала там. И когда перечитываю… — Вильчевская запнулась, губы ее дрогнули, лицо на миг запечалилось, — когда я вновь слушаю этот роман, мне кажется, что я возвращаюсь в Италию… А это все равно, что вернуться в молодость. Вот так, Вера. Не утомила вас своими разговорами?
— Как можно, Мария Николаевна! — искренне возмутилась Вера. — Вы всегда так увлекательно говорите!.. Мне с вами интересно!
Вера подумала, что последнее говорить не следовало- это, наверное, нескромно да и нетактично: все-таки она здесь для того, чтобы генеральше не было скучно, а не наоборот.
Впрочем, Вильчевская, кажется, не обратила внимания на ее признание: она опять замерла в своем кресле, приготовившись слушать…
Вера читала, стараясь не отвлекаться. Ей было жаль Вильчевскую.