Алексей переполз поближе.

Часовой ходил между броневиком и забором избы, где находился офицер. Обычно у немцев пересмена в ноль часов. Надо подождать, тогда у него будет запас по времени в четыре часа.

Минуты тянулись томительно. Но вот раздались шаги, послышался разговор – за броневиком разговаривали трое. Потом шаги стали удаляться.

Так, смена произошла.

Новый часовой бодро обошел вокруг броневика, потом ухватился за ручку капота, встал ногой на колесо и уселся на переднее крыло. Видимо, немцу было там удобно.

Так он сидел четверть часа, потом спрыгнул, обошел броневик. Вот же собака! Никак к нему ближе не подобраться!

Наконец часовой встал. Легкий ветерок дул с его стороны и доносил запах сапожной ваксы, дешевого табака, пота, оружейной смазки.

Алексей поднялся и, мягко ступая, обошел броневик. Часовой был теперь за бронекорпусом, только руку протяни.

Алексей бросил гальку через голову часового, влево. Немец услышал и вначале повернул голову, а потом повернулся всем телом. Алексей шагнул из-за броневика и ударил его ножом в спину, чуть ниже лопатки. Часовой стал заваливаться на бок. Алексей придержал тело и осторожно опустил его на землю. Если бы часовой упал, то загремел бы оружием и стальным шлемом. А шум не нужен, он насторожит.

Чтобы тело сразу не бросилось в глаза, Алексей, как мог, затолкал его под броневик. Перепрыгнул невысокий, до колен, штакетный заборчик.

Теперь главное. Он подошел к двери в избу и толкнул ее. Дверь оказалась заперта – осторожничали немцы. Он двинулся вокруг дома. Лето, душно – не может быть такого, чтобы все окна были закрыты. И тут же увидел – с задней стороны сразу два окна были нараспашку. Он заглянул.

Железная кровать с никелированными шариками на спинке – роскошь по довоенным меркам – выделялась белой простыней. На ней спал немец. Алексей усмехнулся: «Сладко почивает, аж похрапывает во сне, пуская слюну». Он встал на завалинку, подтянулся на руках, уселся на подоконник и тихонько сполз с него. По иному нельзя, спрыгнешь на пол – а вдруг половица скрипнет?

Из соседней комнаты через дверной проем, по-деревенски задернутый занавеской, доносился могучий храп. Там должен быть еще один, а может – и двое.

Алексей приготовил нож, помедлил. В бою он убивал – но спящего? В его представлении это было, с одной стороны, как-то не по-людски, так настоящие воины не поступают. А с другой стороны, немец – враг, и как ты его убил, никого не волнует.

Внезапно немец заворочался, видимо, почувствовал рядом с собой присутствие человека. Не дай бог откроет глаза и заорет с перепугу!

Алексей ударил его ножом в сердце. Немец дернулся и затих. Алексей вытер нож о простыню. Искать карту и другие трофеи можно потом, а сейчас нужно убить второго немца. Он выглянул из-за шторки.

На деревянной кровати спал долговязый и худой немец. Рядом с кроватью на стуле лежали аккуратно сложенный мундир и фуражка. На спинке кровати висел ремень с кобурой, причем клапан кобуры был расстегнут.

Немец лежал на животе, поэтому Алексей с ходу ударил его ножом под лопатку. Немец выгнулся, засучил ногами, и Алексей был вынужден ударить его ножом еще раз.

Немец затих. Алексей вытер окровавленные руки и нож о постельное белье, нож сунул в ножны. Осмотрев комнату, он узрел небольшой чемоданчик, поставил его на подоконник. Все равно света в комнате нет, зажечь его нельзя, и чемоданчик он потом в лесу посмотрит.

Он уже хотел перейти в другую комнату, как вдруг заметил – из сложенной формы торчит узкий ремешок. Алексей потянул за него, и в руках у него оказалась офицерская сумка-планшет. Он надел ремешок на себя, потом вытащил из кобуры немца пистолет, запасную обойму и все засунул в карман – пригодится для Саши.

Вернулся в переднюю комнату. И тут ему на глаза попался саквояж. Ну да, не ранец же из телячьей кожи офицеру носить – ими только солдаты пользуются. Он прихватил и его.

Из дома выбрался прежним путем – через окно. Спрыгнув на землю, прислушался. Тишина. Никто не всполошился, не поднял тревоги.

Через калитку он вышел на улицу, поставил чемоданчик и саквояж на землю, опустился на четвереньки, разрезал ножом поясной ремень убитого часового и стянул с ремня магазинную сумку. Автомат у Саши есть, теперь будут патроны к нему. Держать все это в руках было затруднительно, но Алексей считал, как в поговорке – своя ноша не тянет.

Прячась в тени забора, он прошел до угла улицы. Шел, остерегаясь, ведь немцы вполне могли пустить по улицам патруль. Но обошлось.

Алексей завернул за угол последней избы. Где-то здесь должен был быть Саша.

– Эй, ты где? – окликнул он бойца.

– Здесь, – негромко ответил тот.

– Помоги, – Алексей отдал Саше магазинную сумку. – Надень на ремень, все не в руках нести.

Шлевки от подсумка были широкими, под немецкий ремень, и сумка наделась без проблем.

– Винтовку мою давай, а чемоданчик возьми.