– Двух офицеров я убил в избе, у них и забрал.

– Ты один?

– Я в разведвзводе служил – сначала минером, потом снайпером. К немцам в ближние тылы ходил, понятие имею.

– Уразумел. – Сержант снова исчез за дверью. Спустя некоторое время вновь появился.

– Ты убил офицеров и взял карту? – ткнул он пальцем в грудь Алексея.

– Я, Ветров.

– Иди, тебя капитан зовет. Только винтовку в угол поставь, а нож мне отдай.

Алексей снял пояс с ножнами, поставил в угол винтовку и шагнул за дверь.

За столом сидел капитан с петлицами кавалериста и дымил папиросой, рукой разгоняя дым. Над столом висела немецкая керосиновая лампа, дававшая довольно приличный свет.

– Ефрейтор Ветров.

– Садись, рассказывай.

И Алексей рассказал, как после боя остался один, как выбирался к своим, как в тылу встретил Диденко. Как они в деревне выследили избу, где квартировали офицеры, как забрался в окно, убил обоих и взял карту.

– Что, охраны не было?

– Часовой стоял у броневика. Его пришлось тоже, того… – Алексей чиркнул ладонью по шее.

– Покажи на карте, где это было?

Алексей привстал, попытался сориентироваться:

– Вроде здесь…

– Тоже мне, разведчик! – хмыкнул капитан. – Вроде!

– Тут батарея гаубичная стоит – прямо напротив наших позиций. Я ее заминировал, утром взорвется.

– Да? Поглядим. Карта интересная, если это не подстава.

– Никак не можно! Кто мог знать, что я в избу собираюсь залезть?

– А кто подтвердит, что ты туда лазил и немцев убил?

– Диденко.

– Его же там не было! Может, ты немцам с потрохами продался и карта ненастоящая? Чтобы нас провести…

– Да вы что? – привстал на месте задохнувшийся от возмущения Алексей.

– Сядь! Ты из окружения вышел, и веры тебе пока нет! Завтра пошлем авиаразведку, и если сведения подтвердятся – считай, что тебе сильно повезло.

– В чем?

– В живых останешься. А пока под ружьем посидишь. Тутаев!

– Я! – В дверь вошел бравый сержант.

– Посади их под замок.

От удивления глаза сержанта стали заметно больше.

– Так нет у нас охраняемого помещения.

– В подвал пока посади, хозяйский.

– Там дверь на щепочку закрывается.

– Попытаются сбежать – поймаем и сразу шлепнем.

– Понял. Пошли, руки за спину.

Сержант отвел обоих во двор и открыл вход в погреб.

– Заходите. Табачком угостить?

– Не курим.

Дверь захлопнулась, и в темноте Алексей едва не покатился со ступенек. Потом, держась за стену и ногой нащупывая ступени, он сошел вниз. За ним следовал Саша. Они уселись на какой-то ящик.

– Во попали! – с досадой сказал Саша.

– А ты думал – тебе медаль на грудь повесят? Проверять все будут, само собой – и карту нашу.

– Как?

– Не наше дело. Только капитан сказал, если карта липовая – к стенке поставят.

– Ничего себе! Надо было эту карту проклятую сжечь или изорвать.

– Молчи уже!

Сколько они сидели в подвале – неясно, но спустя довольно продолжительное время дверь распахнул вчерашний сержант.

– Выходите! Можно оправиться и перекусить – арестованным положено.

После туалета им дали по кружке горячего чая без сахара и по два куска хлеба. С голодухи черный хлеб съели за милую душу.

– Возвертайтесь! Команды выпускать вас от капитана не было.

После скудного завтрака настроение поднялось.

– Леш, как думаешь, долго нас проверять будут?

– Если бы я знал! Капитан сказал – авиаразведку пошлют.

В это время до них донесся отдаленный мощный взрыв.

– Батарея на воздух взлетела, которую мы вчера заминировали, – сообразил Алексей. Конечно, там была не одна тонна снарядов, поэтому жахнуло здорово.

– Мы с тобой сейчас немцам урон большой нанесли. Даже если орудия уцелели, то прислуга – вряд ли. Считай, человек по тридцать на нос досталось.

– Здорово! Думаешь, зачтется?

– Насмешил! Капитан скажет – взорвали один снаряд в голом поле.

Саша понурился.

– Тогда зачем к своим пробивались, мучились? Лучше было в той деревне бой принять и смертью героев лечь.

– А кто об этом знать будет? Могут посчитать без вести пропавшими или хуже того – попавшими в плен.

Через щелявые двери пробивался солнечный свет – в подвале было сумрачно.

На обед арестованные получили по миске жидкого супа и хлеб.

Время тянулось медленно, в подвале пахло гнилью, мышами, но было сухо. Алексей улегся на ящике, вздремнул.