— Тебя, принц, хорошо за смертью посылать, — бросил он желчно, намереваясь уйти.

— Хранитель Дивер! — остановил его эльф.

— Что еще?

— Я выполнил свою часть договора?

— Ах да. Договор. Клятва. Хочешь, чтоб я освободил тебя от данного слова?

— Я ведь сдержал его?

— Сдержал, сдержал, — отмахнулся дракон. — Свободен.

И исчез.

Свободен! Иоллар вздохнул с облегчением. Свободен.

Теперь нанять в местном керсо ящерку, и домой — она уже ждет, волнуется. А достоверного объяснения так и не нашлось. Но ничего, целых пять часов в седле, голова после встречи с Хранителем ничем другим уже не занята — придумает, что сказать.

Старый сморщенный гоблин испуганно отпрянул, когда врата пропустили на Дифран совсем не того дракона.

— Господин Кадм!

— Дивер у себя? — спросил тот, не здороваясь.

— Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу врата на Тар…

— На Тар?! — взревел Хранящий Кровь. — Он поперся на Тар?

Придурок! Как ему только в голову пришло?

— И что с того? — усмехнулся, появляясь из мерцающего поля Дивер. — Две минуты — Гвейн и не узнает. Зато теперь у нас есть образец!

С этими словами он вынул из кармана полученный от эльфа клочок испачканной кровью ткани.

— Можешь оставить себе! — вернул ему ухмылку Кадм. — Этот мусор мне больше не нужен…

— Тогда я возьму? — прозвучал новый голос.

Гоблин от страха вжался в жесткую спинку стула. Шутка ли — третий дракон за минуту?

— Гвейн? — Страх открывающего сошел бы за выражение радости в сравнении с чувствами, что отразились на мгновение в блеклых глазах Дивера.

Он не видел старика в человеческом облике почти полтысячелетия, но узнал сразу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, белая борода до пояса, густые косматые брови и цепкий взгляд, не сулящий нарушителю ничего хорошего. Хранитель Дифрана и возразить не успел, как сухая рука первого в совете выхватила у него драгоценный лоскуток.

— Прошу за мной!

Ослушаться его не посмели. Оба дракона шагнули вслед за Хранящим Слово на гулкие плиты Зала Совета.

— Смотри-ка, нас встречают, — попытался пошутить Кадм.

Но и ему самому, и его другу-сообщнику было не до улыбок.

Джайла, Видящая Суть.

Алан, Палач Драконов.

Гвейн.

Тройка первых — уже слишком. А еще двое, стоящие пока за их спинами — плохой, очень плохой знак. Двое младших Хранителей допущены в Зал Совета, и есть только одна причина, по которой первые сделали бы такое. Кандидаты, прошедшие испытание. Драконы, обладающие Качествами. Двое, готовые сменить двоих.

— Что все это…

— Я еще дам тебе слово, Дивер, — прервал его первый старейшина. — Ты ответишь на мой вопрос, а не я на твой.

Дракон вновь стал драконом. Как и Джайла, как и Алан. И только те двое пребывают в образе людей, оттого и не разглядеть их за широкими спинами сидящих ящеров. И подсудимые — это ведь суд? — как бы ни старались, не могут сменить двуногий облик на тот, в котором появились на свет.

— Я, Гвейн, волей бывших до меня Хранитель врат и первый в совете, спрашиваю тебя Дивер, зачем ты нарушил запреты и пришел в мой мир?

— Нарушил запреты? Твои идиотские запреты? И за одно это ты судишь меня?

— Ответь, Дивер, — грозно вступил Палач.

— Я встречался со своим идущим. «Договор о переходах», параграф шестой, пункт одиннадцать: Хранитель имеет право явиться на зов своего открывающего или идущего, находящегося в поле врат…

— Иоллар Ваол не твой идущий, — произнесла Джайла. — Эльф вообще не идущий. Так как же ты мог явиться на зов?

— Считайте это моим даром, — осклабился подсудимый.

Пусть теперь попробуют опровергнуть его слова!

— И этот дар дарует тебе эта штука? — Видящая Суть отошла, дав проход стоящей за ней женщине. — Селаста!

Селаста? Дочь Алана? Маленькая Селаста? Маленькая…

— Сука!

Он увидел, как девушка ставит на камень перед Гвейном черный пластиковый ящичек.

— Мне больше нравилось, когда ты звал меня Лайли, милая, — ухмыльнулась юная драконица.

— Лайли, милая? — неожиданно рассмеялся стоящий рядом Кадм. — Лайли, милая! Твоя милая Лайли, заваривающая лучший кофе в Сопределье и подслушивающая чужие разговоры. Не имеющая Тени, я полагаю? Еще и прошедшая первую инициацию. Да она могла мебелью в твоем кабинете прикинуться, и ты ничего не понял бы! Однако, Гвейн, однако! От тебя я подобного не ожидал. Ты же Хранящий Слово! Поборник всех писаных законов. И опускаешься до банального шпионажа. А это, знаешь ли, противоречит…

— Ничему это не противоречит! — прервал его первый в совете. — Я не обязан соблюдать законы по отношению к тем, кто давным-давно их нарушил.

— Нарушил? Да неужели? — продолжал веселиться Хранитель Юули. — Что у тебя есть? Это устройство и слова девчонки? Да, Дивер использовал прибор, чтобы увидеться с живущим своего мира, это не совсем законно, но он все же переживал, как там парень устроился и все такое, так что, думаю, можно простить ему легкую сентиментальность. А что до показаний Селасты, то крайне неразумно будет принимать их во внимание. Малышка что угодно может наплести, лишь бы освободить себе местечко в совете. Разве не так, моя дорогая?