Шрифт:
— Я чувствую к этому человеку симпатию! Давайте, друзья, назовем его Почетным и Доброжелательным другом Путешественников по вещам!
И они запрыгали вокруг меня и стали делать таинственные пассы ручками, как-то по особенному глядя и притопывая ножками.
Вот такие они и были — эти Путешественники по вещам. Часто они испытывали приливы радости и нежности к существам, почти им незнакомым. И хотя это было зачастую опасно, они ничего не могли поделать с собой, пускаясь в пляс и покрикивая: «Как хорошо! Какой ты славный!»
Они так увлеклись, что даже не обратили никакого внимания на мои слова, когда я сказал: «Свежий ветер!» Подуло так, что даже свеча затрещала и едва не погасла.
— А хочешь, я покажу тебе как мы переходим из одной вещи в другую? — спросил Отрывной Календарь и, не дожидаясь ответа, прыгнул в невесть откуда взявшуюся лампу.
Лампа вспыхнула, мигнула и ужасно расчихалась.
— Пыльно! — закричал Отрывной Календарь, который стал Чихающей лампой.
— Апчхи!
— Будь здоров! — сказал Дырокол.
— Апчхи!
— Будь здоров! — сказал Дырокол.
— Апчхи!
— Будь здоров! Это он специально, что бы мы ему побольше здоровья нажелали, — заметил Дырокол. — Ну, давай еще раз!
— Апчхи-и-и-и! Вытащите меня отсюда! — завопил Отрывной Календарь в Лампе. — Спасите!
— Отчего же ты сам не выходишь? — спросил Баночка с Клеем.
— Не могу… апчхи! Ничего не вижу… Спасите!
Я подобрал валявшийся на полу календарь и поднес к лампе. Немедленно что-то ударило меня в руку, я выронил календарь и он оглушительно чихнул.
— Не-е-е-т! — сказал Отрывной Календарь. — Это было удивительное и таинственное место. На меня напали маленькие и отвратительные существа и как начали…
— Ветер! — Дырокол произнес это таким голосом, что веселость разом слетела с Отрывного Календаря и Баночки с Клеем.
— Вот и я говорю — сквозняк, — поддакнул я.
— Это не сквозняк, — напряженно прислушиваясь к чему-то сказал Дырокол. — Это…
— Пегая Девушка! — закричал Баночка с Клеем и упал на пол.
Сильный порыв ветра ворвался в то место, где мы были, и едва не повалил всех на пол — такой ужасной силы он был.
— Это конец! — кричал Отрывной Календарь. — Она настигла нас и нет нам пощады!
— И снег пошел! — я поймал снежинку и посмотрел вверх — снег валил огромными хлопьями, облепляя меня и Путешественником по вещам с ног до головы. Снежинки почему-то не таяли, и были такие печальные и легкие, как грустные мысли в конце веселого воскресенья.
Путешественники по вещам опустили головы, прислушиваясь к песенке падающего снега, и покачивались из стороны в сторону.
«Хохотали непрестанно шорох, мышь и быстрый ветер…» — пели снежинки.
— Как хорошо! — сказал Отрывной Календарь и зевнул. А потом добавил. — Я сейчас заплачу, — и всхлипнул.
А еще немного погодя оглушительно чихнул:
— Апчи-и-и!
— Правильно! — сказала Дырокол, — Нечего сдаваться без боя! Вещелазы! — заверещал он. — Ко мне! Будем танцевать древний боевой танец «Отпугивания опасности».
— Ой! — вскричал я и обернулся назад.
Дело в том, что меня пребольно укололи в ногу.
— Дырокол, что это?
— Это? — Дырокол подбежал ко мне и свирепо захохотал. — Это они и есть — противные Голубые шипы. Ну мы им сейчас покажем!
И на самом деле — из темноты, откуда еще так недавно светило приятное синее сияние, торчали огромные и острые Голубые шипы. Они росли прямо на глазах, извиваясь как змеи, с яростью пронзая друг друга, и все меньше и меньше оставалось свободного места для Путешественников по вещам и для меня — невольного свидетеля этих неприятных событий.
— Никакого проходу от них не стало, — возмущался Отрывной Календарь. — Почти уже и присесть негде, обязательно наткнешься на колючку! На тебе! — крикнул он и ткнул Голубой шип кулачком. Тот поежился и повел кончиком, словно носом. Неприятное это было зрелище!
— По местам! — крикнул Дырокол.
Баночка с Клеем встал напротив Дырокола, а Отрывной Календарь отошел в сторону и поднял высоко вверх Свечу.
Огонь вспыхнул ярким светом. Он совсем перестал быть праздничным и уютным — с красивыми золотистыми искорками. Наоборот, он стал белым и обжигающе горячим, словно на кого-то сердился.