– Бубба… – пробормотал мастер Хэм. – Какое дурацкое имя.

– Это еще не дурацкое. У нас есть бакалейщица Бабба, которая хвастается сожительством с тем самым интендантом Азаром. Вот у нее – дурацкое. Погоди! – вдруг спохватился Ялинек. – В дневнике этой девицы упомянут Бубба? Так что же мы сидим и перебираем пыльные манускрипты? Можно обратиться к вполне себе живому первоисточнику!

– А ты знаешь этого Буббу?

– Его знают все! – торжественно объявил брешак.

Вор Бубба сидел на пороге своего дома и никак не обнаруживал своей противозаконной сущности: он мирно штопал штаны. За этим предосудительным для мужчины занятием и застали его мастер Хэм и Ялинек. Последний уже успел хорошо подготовить себя к встрече и потому, наповал дыша вишневкой, с ходу принялся распускать язык:

– А бабы окрест не нашлось, чтобы она тебе дыру на заднице зашила?

– Я сейчас сам тебе зашью дыру. И на заднице и на роже. Будешь самодостаточной личностью: никакого обмена со средой, – ответил подкованный в словоблудии Бубба.

Ялинек нисколько не смутился подобным поворотом беседы и предложил:

– Может, пройдем в дом? А то как-то ветрено…

– Мне запрещено.

– Кем?

– Интендантом Трудармии Азаром. Я до вечера должен сидеть на пороге и смотреть вон туда, – бесстрастно отозвался Бубба. – Я позорю наш городок. Старожилы говорят, что еще пару десятков лет назад можно было не запирать дверь и класть шкатулку с ценностями на подоконник распахнутого окна, и никто не возьмет. А теперь благодаря таким, как я, окно приходится иногда запирать. Такое положение дел надо изживать. – Рябая морда плута была совершенно серьезной. – Вы только не подумайте, что это я сам так думаю. Я пересказываю, что вещал мне господин Азар. А уж такой уважаемый человек, конечно, знает, что говорит. Просто так и абы что не ляпнет. В общем, я наказан.

– А в чем суть наказания-то? Сидишь себе на свежем воздухе…

– Ты же сам говорил, что тут ветрено, Ялинек.

– …и в ус не дуешь.

Бубба ухмыльнулся:

– Видишь вон тот кувшин? Вон тот, в десяти шагах от нас, прямо посреди улочки?

– Ну… Вижу.

– Так вот интендант Азар налил его до краев отменным винцом, а в то вино бросил несколько серебряных монет. Понимаешь? И вот теперь я сижу напротив этого добра и не могу выпить вино и взять деньги! Понимаешь сейчас, в чем суть наказания?

И он скрипнул зубами.

Теперь уже ухмыльнулся Ялинек.

– Что ты лыбишься? – наконец прорвало Буббу. – Ты понял, что сделал этот скотина-интендант? Считается, что два десятка лет назад в Угурте можно было спокойно оставлять посреди улицы бутыль с вайскеббо – и никто не отхлебнет, не говоря уж о том, чтобы украсть. Вот он и решил потыкать меня носом в старинные вольности!

– Ага! Так о событиях былого мы и хотели поговорить. И надо же так тому случиться, что как раз о делах двадцатилетней давности. Ну, или чуть меньше.

Бубба насторожился:

– Это ты о чем? И кто это с тобой? – Он, кажется, лишь впервые взглянул на мастера Хэма, который доселе не проронил ни слова. – Что-то я его раньше не видал.

– Неудивительно, – отозвался Ялинек. – Туда, где бывал мой товарищ, тебя не пустят ни пьяного, ни трезвого.

– Да ты что? – отозвался тот и отложил не доштопанные до конца штаны. – Король он, что ли? Или – бери выше – глава Охранного корпуса, который, ежели что, вытрясет душу из этого самого короля?

Ялинек переменился в лице и едва не протрезвел. Впрочем, сэр Милькхэм не стал оправдывать его тревоги. Он широко улыбнулся вору Буббе и сказал:

– Если бы ты только знал, как ты прав! Давай все-таки пройдем в дом. С интендантом Азаром я, если что, договорюсь.

Бубба глянул в светящиеся иронией глаза мастера Хэма и проговорил:

– Ну, раз вы так настаиваете… Ну и знакомые у тебя, Ялинек! – вырвалось у него.

Оказавшись в скромном домике Буббы, мастер Хэм без церемоний уселся на хозяйский стул и спросил:

– Ты был женат на Клепке, полубрешачке?

– Было такое.

– Говорят, она топилась в бочке с вином?

– Если бы вы знали ее славный характер, то сами ежедневно и ежевечерне топили бы себя в бочке с вином, – отозвался тот.

– Говорят, ты воспитывал ее веслом?

– Это только в ту пору, когда я ходил на промысел. Потом меня выставили из артели, и пришлось перейти к свободным занятиям. – Бубба сощурился и добавил: – А что это вы так живо интересуетесь? И откуда знаете такие подробности из моей личной жизни? Тем более что каждую фразу начинаете этим милым словечком: «Говорят». Кто говорит?

– Вот и нам бы узнать: кто говорит… – вздохнул Ялинек.

Без дальнейших околичностей мастер Хэм протянул Буббе дневник девушки, найденный в башенке барона Армина. Тот быстро пробежал глазами несколько строчек и сказал:

– Ну, понятно… Это Дарина писала.

– Кто такая Дарина? И почему ты так в этом уверен?

– Как будто двадцать лет назад в нашем поселке было так уж много грамотных девиц! – пожал плечами Бубба.

– Она тебя упоминает.

– Надеюсь, без подробностей? – насторожился тот.