Не сводя глаз с Кейт, Родни погладил по головке ребенка. Со времени их прошлой встречи прошло три года. Сейчас Кейт казалась еще выше, чем прежде. Какая величественная… Что за фигура! Она и прежде была красавицей, но теперь ее красота обрела иное выражение. В ней чувствовалась… порода, что-то странное… необычное.

– Как поживаете, Кейт? – спросил он.

– Чудесно, доктор. Спасибо.

Даже ее голос изменился.

– Все еще служите у Толмаше?

Поколебавшись, Кейт бросила взгляд украдкой на своего спутника и ответила:

– Да.

Тот окинул Кейт взглядом собственника. Было видно, что он старается казаться выше ростом, чем есть на самом деле.

– Думаю, это скоро закончится, – заявил незнакомец. – Сегодня мы обручились и скоро поженимся.

Родни перевел взгляд с Кейт на молодого человека, в чьем голосе звучала плохо скрываемая агрессия, и обратно.

– Поздравляю, Кейт! Я рад за вас.

Доктор Принс протянул руку, и Кейт, поколебавшись, протянула в ответ свою. Второй раз в жизни ее пальцы коснулись его руки. Родни это помнил. Ее светящиеся добротой голубые глаза были как бы подернуты какой-то чарующей дымкой.

Спутник Кейт, вытянув шею, вертел головой из стороны в сторону. Стелла, стоя среди гостей и наблюдая эту сцену, кипела от злости. Дважды за день Родни сделал себя посмешищем из-за этой девчонки, а теперь вот стоит у всех на виду и держит ее мать за руку. Это уж слишком! Она догадалась, кто эта девица…

– Доктор Принс встретил знакомых, – сказала миссис Ричардс, ни к кому конкретно не обращаясь.

Выражение лица Стеллы не ускользнуло от ее внимания, и миссис Ричардс потихоньку позлорадствовала.

– Она была пациенткой моего мужа. Насколько я помню, она работает горничной в Вестоу.

Пегги Дэвидсон и ее муж переглянулись.

– Она была и моей пациенткой, по крайней мере, одну ночь, – сказал Питер. – Я всегда приглядывал за Кейт Ханниген. Она первая красавица в округе. Если бы не Пегги, то, клянусь, кто знает, что бы было…

Его жена весело рассмеялась. Только она знала, как глубоко этот неуклюжий, добродушный мужчина в нее влюблен.

Стелла глянула на Герберта Баррингтона. В ее взгляде читалось: «Ох уж эти люди!…»

– Мне надо поговорить с Кейт. Прошу прощения. Я скоро.

Питер неспешным шагом направился к Родни, надеясь, что его шутливое замечание разрядит обстановку и придаст сцене более обыденный вид. Родни, кажется, решил сегодня вечером делать глупости.

– Привет, Кейт! Здравствуй, Энни!

– О, здравствуйте, доктор Дэвидсон!

– Как поживаешь, Кейт? Впрочем, к чему спрашивать. Вижу, у тебя все в порядке. То же самое можно сказать и об этой юной леди.

Он потрепал девочку по щеке.

– За это я должна быть благодарна вам, доктор.

– Мне?!

– Конечно, вам. Именно вы рекомендовали меня Толмаше.

– Они замечательные люди. Я ведь прав, Кейт?

– Самые лучшие в мире.

– Мне кажется, из Энни получится очень славная юная леди. Что думаешь, Родни?

– Да, очень славная, – согласился тот, не отрывая взгляда от лица Кейт. – Мисс Ханниген выходит замуж.

– Замуж? За этого молодого человека? Да он просто счастливчик, – сказал доктор Дэвидсон, поворачиваясь к спутнику Кейт.

Теперь тот стоял в стороне. В его глазах светились едва сдерживаемые огоньки ревности.

– Я вас знаю, сэр. Вы ведь из Джероу, как и я?

Несколько смягчившись, незнакомец ответил:

– Да, доктор Дэвидсон. Меня зовут Алек Моран. Я агент Новой лондонской страховой компании.

– Точно. Я вспомнил, что видел вас прежде. Так значит, вы и Кейт собираетесь пожениться… Ладненько. Надеюсь, вы оба найдете в браке свое счастье.

– А что думает по этому поводу моя малышка? – склонившись над Энни, задал ей вопрос Родни.

Пальчики девочки пробежали по белому шарфу, который свешивался с шеи врача.

– Санта Клаус подарит мне куклу и еще что-нибудь хорошенькое.

– Вы сняли для нас ложу, доктор? – с подчеркнутой вежливостью спросил подошедший Герберт Баррингтон.

– Сейчас. Подождите минуточку, – не смотря в его сторону, сказал Родни с явным равнодушием в голосе.

– Сюда, сэр, – сказал управляющий Баррингтону. – Прошу пройти за мной.

Стелла, глядя прямо перед собой, прошла мимо стоящих у подножья лестницы. Родни перевел взгляд с освещенного радостью милого личика Энни на холодное, красивое лицо жены, чье недовольство выражалось всем ее видом, начиная от кончиков красивых лайковых ботинок и заканчивая колышущейся вуалью на шляпке.