— Все они выродки, это верно, — сказал Юзи, почесывая пальцы, — но стоит ли оно того?

— Стоит чего?

— Жизни в подполье. В бегах.

— Что, хвост поджал?

— При чем тут хвост?

— Слушай, Юзи, ты уже согласился на операцию «Смена режима». Если ты собираешься меня кинуть, так и скажи. Я могу прямо сейчас умыть руки.

— Не заводись, Авнери. Конечно, я все сделаю.

— Значит, и думать забудь об этом.

— Хорошо, хорошо. Доверься мне.

— Я доверяю тебе точно так же, как ты доверяешь мне, — сказал Авнери.

Оба улыбнулись, и Юзи прочистил горло. На дворе уже стояла нудная, жаркая ночь.

— Тебе не кажется, что стоит проведать наших поляков? — спросил Юзи. — Они уже почти час как затихли.

— Что-то тебя на сантименты потянуло, — сказал Авнери. — Ну, загляни к ним, если хочется.

Юзи фыркнул и откинулся на спинку сиденья. Какое-то время он всматривался в темноту за окном. Потом вылез из машины и подошел к кузову. Как только он собрался открыть дверь, послышался голос:

— Юзи.

Опять в ухе не было зуда.

— Чего тебе надо? Я занят.

— Сейчас ночь. Мы условились разговаривать по ночам.

— Если говорить не о чем, можно и помолчать, — вполголоса сказал Юзи, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Но нам есть о чем поговорить. Много о чем.

— Не сомневаюсь. Но сейчас я занят, о’кей? Я на операции.

— На операции? На какой операции? Ты не рассказывал мне ни о какой операции.

— Я не должен тебе обо всем рассказывать. Ты мне не мать. Это личная операция, к тебе она никакого отношения не имеет. Я с тобой когда-нибудь с ума сойду. Свихнусь.

Наступила тишина, и Юзи решил, что Коль ушел. Но потом, едва он потянулся к ручке двери, голос опять заговорил.

— Верь в себя, Юзи, — спокойно произнес он.

Юзи покачал головой и вздохнул. В боковом зеркале виднелось удивленное лицо Авнери. Тот явно не понимал, что происходит. Юзи показал жестом, что все в порядке. Потом — несмело — открыл дверь фургона.

В полумраке, словно неотесанные колоды, валялись три пленника. Тишина стояла как в склепе. У Юзи чесались пальцы, он выругался. Забравшись внутрь, он закрыл дверь и присел на корточки между свертками, подсвечивая себе зажигалкой. Несмотря на жару, по коже пробирал мороз. Юзи не мог объяснить, откуда этот ужас; в прошлом его бы такое не зацепило. Прежде чем что-то предпринимать, он прикурил от зажигалки сигарету и глубоко затянулся. Один из мужчин закашлял и глухо простонал. По меньшей мере он жив. Остальные двое лежали абсолютно тихо, как трупы.

Юзи протянул свободную руку и легко опустил ее на лоснящуюся грудь ближнего к нему человека. Это мог быть кто угодно; лента закрывала пленников с ног до головы, их невозможно было отличить друг от друга. Грудь нормально поднималась и опускалась. Юзи убрал руку и передвинулся к третьему мужчине. Его грудь как будто не двигалась. Юзи слегка надавил на нее раскрытой ладонью. Ничего. По крайней мере, ему так казалось. Зажигалка вспыхнула и потухла, погрузив мир во мрак; остался только красный кончик тлеющей сигареты. Тишина в фургоне сделалась почти осязаемой. Юзи чиркнул зажигалкой и снова посмотрел на поляка. Повернув голову, он приложил ухо к носу мужчины. Ничего — ничего. Зажигалка потухла.

Как раз когда Юзи собирался зажечь ее снова, раздался резкий, щелкающий звук, и что-то ударило ему в лицо. Затем последовал приглушенный стон и вопль, к которому присоединился другой, более низкий голос. Второй удар опрокинул Юзи на спину. В темноте вокруг него брыкались и извивались упакованные поляки, оглашая фургон потусторонними звуками. Юзи встал на четвереньки и принялся шарить по полу в поисках зажигалки. Фургон скрипел и прыгал на подвесках. Юзи понимал, что надо звать на помощь, но не мог этого сделать. То ли гордость мешала, то ли страх. Возможно, и то и другое. Он широко открыл глаза, потом еще шире, но ничего не было видно. Зловещая какофония продолжалась: все те же нечеловеческие звуки, потрескивание упаковочной ленты, бьющиеся, как вытащенные из воды рыбины, тела.

Наконец дверь распахнулась, включился верхний свет, и в проеме появился Авнери с «береттой» наготове. Серией резких ударов рукоятью пистолета вкупе с потоком русской брани он усмирил хаос. Потом помог Юзи выбраться из кузова.

— Ну ты даешь, — рассмеялся Авнери, захлопывая дверь. — Что с тобой такое?

— Иди к черту, — отозвался Юзи, — не трогай меня.

Он забрался в кабину и вставил очередную сигарету в отбивающие дробь зубы. У него не было зажигалки. Он скрестил руки, выругался и постучал головой о спинку сиденья.

Дверь открылась, и, все еще посмеиваясь, в машину сел Авнери.

— Что такого смешного?

— Расслабься, дружище, расслабься, — сказал Авнери. — У тебя была тяжелая ночь.

Юзи с досады стукнул по приборной панели, и оба замолчали. Он прикурил, воспользовавшись салонной зажигалкой, которую потом вернул в маленький паз. Когда сигарета дотлела, он достал из кармана коноплю и начал скручивать косяк.

— Брось, — проговорил Авнери, — мы же на операции. Брось.