Они прибыли в аэропорт вовремя и мгновенно смешались с толпой. Как и у всех других членов экипажа, регистрация и таможенный досмотр прошли у них быстро и гладко. Они даже нашли время пройтись по магазинам «дьюти-фри»; Насрин приобрела маленький флакончик духов, а Юзи порывался, но так и не купил коробку дорогих сигар. Они старались не встречаться взглядами, чтобы не выдавать романтических отношений, которые их связывали. Они были коллегами, и только. В тихие минуты, пока они сидели в зале вылета, пользуясь последним удобным случаем попить кофейку, Насрин продолжала читать роман, а Юзи поймал себя на том, что представляет последний этап разработки операции, который должны были в это самое время завершаться в Тель-Авиве. Он знал, с какой тщательностью и вниманием к деталям готовят операции, подобные «Дождю в пустыне». Тот самый случай, когда ошибка недопустима. Если удар по иранским ядерным мощностям не достигнет цели, ответ будет немедленным — и беспощадным. Мало того что дома и за рубежом разразится политическая буря, но, кроме того, Исламская Республика получит неоспоримый казус белли. Если иранцы решат воспользоваться этим поводом, в конфликт будет втянут весь регион, если не весь мир. Так что планировщики в Тель-Авиве, должно быть, горбятся сейчас над своими разметочными столами, сверяются с компьютеризированными картами над головой и запускают симуляцию за симуляцией, просматривают запасной вариант за запасным вариантом. Атмосфера наверняка царит напряженная, наэлектризованная важностью миссии, и все участники крепко сидят на кофеине и без конца курят. Представители других разведывательных служб, вероятно, борются друг с другом за контроль над операцией и внимание премьера, который сидит, задумавшись, во главе стола, в своем вращающемся кожаном кресле с высокой спинкой, изредка бросая резкие замечания и попивая газированную воду. Для операции «Дождь в пустыне», конечно, стянули все доступные ресурсы; в конце концов, если верить источникам МРБ — а оснований сомневаться в их достоверности не было — до начала атаки оставалось всего восемнадцать часов.

Наступило время вылета, и Юзи с Насрин погрузились на борт вместе с остальным экипажем. Пока Насрин занималась пассажирами, Юзи пристегнулся в кресле второго пилота и вместе с первым — секретным оперативником НРО, Национальной разведывательной организации Турции, — стал проводить последние проверки. Им достался «Боинг-737», относительно простое в управлении судно, и, хотя Юзи несколько лет не появлялся на летных курсах Моссада, чувствовал он себя довольно комфортно. Насрин с уверенностью и шармом сделала объявления на турецком и английском по внутренней связи и присоединилась к ним в кабине. Перекидываясь добродушными репликами на арабском, они повели самолет по взлетно-посадочной полосе и встали в очередь на взлет. Потом вспыхнули реактивные двигатели, самолет рванул вперед, полоса перед ними стала быстро укорачиваться, нос приподнялся, как будто поймал тепловой поток, и вот они оторвались от полосы, на метр, на два, на десять, на пятнадцать. Прозрачный воздух отделял их от мучимой раздорами земли. Лондон под ними сжимался, на глазах превращаясь в живую карту; пилот провел разворот с креном, а потом направил самолет в открытую голубую даль. Они сделали это. Они вырвались из лап Моссада.

Когда «боинг» достиг своей крейсерской высоты и включился автопилот, Юзи с Насрин сказали, что хотят переговорить наедине. Турецкий оперативник понимающе кивнул и вышел из кабины. Устройства связи были выключены, дверь заперта, и их никто не мог подслушать. Пожалуй, для них это было самое безопасное место — кабина коммерческого самолета на высоте десять тысяч миль над землей. Вероятность того, что их разговор запишут, стремилась к нулю.

Некоторое время они молча смотрели друга на друга, привыкая к тому факту, что можно больше не притворяться. Метаморфоза была почти физической; как змея сбрасывает старую кожу, так Юзи сбрасывал личину пилота, а Насрин — стюардессы. Теперь мужчина, одетый пилотом, стоял перед женщиной в костюме стюардессы; ничего больше. Они снова стали собой и наконец могли говорить свободно.

— Ну вот, — нарушила молчание Насрин, — ничего сложного.

— Еще бы, — сказал Юзи, — после такой гонки на мотоциклах. Была пара моментов, когда я думал, что делаю последний вдох.

— Но у нас получилось, верно?

— Конечно, получилось. Мы сбежали.

— Бедняга Стефан, — сказала Насрин и тихо, мелодично рассмеялась. — Надеюсь, Моссад не слишком жестко его прессует.

Юзи посмотрел в окно на бесконечную синь и ковер облаков внизу. Вот они, вдвоем, в тысячах миль над землей, окруженные полумесяцем приборной панели, испещренной сотнями кнопок, лампочек и переключателей.

— Кстати, ты отлично смотришься в роли стюардессы, — сказал Юзи.

— Думаешь? — с плохо скрываемым удовольствием отозвалась Насрин. — Ну а из тебя вышел отличный второй пилот.

— Здесь можно курить?

— Конечно нет.

— Даже человеку, который принесет мир Ближнему Востоку?

Насрин пожала плечами:

— Даже самому Мессии.

— Я хотел спросить у тебя кое-что, — сказал Юзи. — Почему мы летим в Сирию? Почему не в Иран?

— Если Моссад нападет на наш след, рейс до Ирана выдаст нас с головой. Поэтому мы направляемся в Сирию. Иран и Сирия близкие союзники — мы поддерживаем ядерные программы друг друга. Так что, если поможешь защитить наш желтый кек, сирийцы тоже будут у тебя в долгу.

Юзи кивнул и снова посмотрел в окно. Видны были только облака, пустое пространство. Казалось, мира не существует.

— Итак, — проговорил он, — теперь ты проведешь для меня инструктаж?

Он снял наушники и положил их на приборную панель.

— Теперь я проведу для тебя инструктаж, — подтвердила Насрин, развязывая платок. Она сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. — Как тебе известно, после остановки в Стамбуле мы приземлимся в Дамаске. Там мы выйдем на контакт с двумя сирийскими агентами, которые отвезут нас в портовый город Латакия. На побережье расположен загородный комплекс, который президент Сирии передал МРБ в качестве базы для операций в его стране. Между собой мы называем его Маленьким Тегераном. Он скромный, защищен на все сто, и оттуда открываются великолепные виды на океан.

— В самом деле, почему бы не сделать это красиво, — отозвался Юзи.

— И это только начало. После выполнения операции мы оставим все позади и будем жить в роскоши. Вместе.

Юзи внезапно захотелось притянуть Насрин к себе и поцеловать, но она была слишком сосредоточена на своей миссии; даже их отношения рассматривались как один из аспектов операции.

— Наши разведданные заключаются в следующем, — сказала Насрин. — У нас есть агент под кодовым именем Омид, который засел в самом сердце тель-авивского режима. От него идет непрерывный поток данных об операции «Дождь в пустыне», в основном телеграммы Моссада. Информация защищена сложной кодировкой; команда дешифровщиков на базе Маленького Тегерана работает с этими данными круглые сутки. На сегодняшний день им удалось выяснить, когда — и как — именно будут нанесены авиаудары. В полночь по иранскому времени три израильских истребителя прилетят с северо-востока, нарушив воздушные границы Ирана. Это будет ложная цель, призванная отвести наше внимание от истинной. Как только иранские ВВС отвлекутся, пять израильских реактивных самолетов, вооруженных управляемыми авиационными противобункерными бомбами американского производства, появятся из-за Каспийского моря, проскочат на сверхмалой высоте, чтобы не засекли радары, поразят цель и улетят. Просто, но эффективно. По крайней мере, на это надеются израильтяне.