Тоннель под Ла-Маншем тоже не смог компенсировать все первоначальные капиталовложения из-за конкуренции со стороны паромов, курсирующих между Англией и Францией. Владельцы тоннеля могут требовать только ту плату, которую одобрит рынок. За все заплатили акционеры компании Eurotunnel, строившей туннель. Или, более прозаичный пример: плата за аренду квартиры зависит от спроса и предложения, а не от того, сколько владелец заплатил за нее вначале.

За ошибки технологий третьего поколения, если таковые будут, заплатят именно акционеры телекоммуникационных компаний. Ведь мы еще не знаем, будет это успехом или неудачей. Меня настораживает то, что в прессе начали появляться сомнения относительно технологий третьего поколения, и исходят они от компаний, которые только что потратили на эти технологии целое состояние. Причем все это происходит во время подготовки к всеобщим выборам. Если отрасль не добивается улучшения условий лицензирования, то я — художник-импрессионист.

При управлении высокотехнологичным бизнесом, таким как телекоммуникационная компания, ошибки возникают чаще. Это связано с техническим и коммерческим риском. Но на риск должны идти компании и инвесторы, а не налогоплательщики. Возможно, компании мобильной связи неправильно поняли это утверждение. Но даже если это так, налогоплательщики совершенно не обязаны финансировать следующую рискованную операцию. Правительства правы в том, что они предпочитают аукционы. Ведь компаниям приходится платить за нужные лицензии. Организация аукционов представляет собой огромную область для исследований, и становится очевидным, что в прошлом одни аукционы хорошо зарекомендовали себя, другие не очень. Однако получается, что как в теории, так и на практике аукционы экономят средства налогоплательщиков, а если они правильно организованы, то могут помочь потребителям обеспечить конкуренцию в условиях рынка, склонного к формированию монополий.

Глава 10. Перераспределение налогового бремени

Налоги платят только обычные люди

Налоги никогда не бывают популярны. Никому не нравится, когда государство забирает часть его зарплаты или когда приходится больше платить в магазине из-за налога с продаж. Поэтому политики изо всех сил стараются подсластить пилюлю. Подоходный налог повышают редко, потому что это сразу становится заметным. Налог с продаж и налог на имущество тоже слишком заметны для покупателей и владельцев домов. Гораздо проще поднять налоги, которые не приходится платить отдельным избирателям. Например, корпоративные налоги или налоги на имущество фирмы. Подобная логика означает, что корпорации будут бороться за смягчение налогового бремени компании. Это — решительные меры, но безграмотные с экономической точки зрения, потому что компании не платят налоги. Их платят обычные люди. Разные люди, в зависимости от того, о каком именно налоге идет речь, хотя иногда довольно сложно понять, кто именно платит. Виной тому так называемое перераспределение налогового бремени.

Существует множество примеров того, как налоги на прибыль предприятия незаметно перекладываются на совершенно неожиданные категории людей. Например, в 1997 г. правительство Великобритании получило большой объем денежных средств, отменив налоговый кредит, который пенсионные фонды получали за налог, удерживаемый с дивидендов компаний, акциями которых они владели. Отразить это на бумаге довольно сложно, и понятно, почему об этом почти не говорят в прессе. Кого волнуют изменения в принципах налогообложения крупных инвестиционных фондов? Но это привело к тому, что отчисления в пенсионные фонды стали облагаться 23 %-ным налогом. Спустя несколько лет, когда бухгалтеры посоветовали людям увеличить свои сбережения, чтобы компенсировать дефицит средств, им этого сделать не удалось.

Возможность перераспределения многих налогов на прибыль предприятия зависит от характера рынка. Все зависит от того, насколько спрос и предложение чувствительны к изменению цены. Другими словами, эластичность предложения и эластичность спроса определяют то, насколько изменятся цена и количество проданного товара при обложении его налогом. Обычно компании могут переложить некоторую часть налогов на плечи покупателей, так же как и в случае со многими издержками. Если спрос эластичен настолько, что объемы продаж резко падают при повышении цен, то они смогут переложить на покупателей меньшую долю налогов, чем в том случае, когда спрос неэластичен. Спрос на сигареты неэластичен, потому что курильщики зависимы, а спрос на яблоки эластичен, потому что если цены поднимутся, то люди будут вместо яблок есть груши. Компании смогут переложить небольшую долю налогов и в том случае, если предложение настолько эластично, что при повышении цен оно тоже резко увеличивается. Это происходит на рынках с сильной конкуренцией, например в секторе парикмахерских услуг, где многие компании стремятся завоевать клиентов. На рынках с меньшей конкуренцией компании, напротив, могут ограничить предложение, сохраняя высокие цены. Они могут переложить на плечи своих покупателей большую долю налогов.

Так, например, компании-монополисты могут, если захотят, спокойно переложить налоги на свои доходы на своих же клиентов, которые, возможно, будут покупать меньше, но все равно останутся, потому что пойти им больше некуда. На рынке с развитой конкуренцией компаниям трудно компенсировать рост налогообложения с помощью цен, потому что это откроет рынок для новых участников. В этом случае низкие прибыли приведут к тому, что акционеры будут получать меньшие дивиденды. Компания может предпочесть сократить другие издержки, например, перенести налоговое бремя на сотрудников, уволив часть из них или урезав заработанную плату, или — на поставщиков, установив более низкую закупочную цену. В результате платят клиенты, акционеры, сотрудники — т. е. обычные люди разных категорий.

Непонимание условий перераспределения налогового бремени привело к удивительно некорректным политическим действиям. Самым ярким примером явилось судебное разбирательство 1998 г. между штатами и производителями сигарет, названное «великой победой для некурящих американцев и для курильщиков, подвергавшихся риску заболевания», которое закончилось справедливым наказанием для корпораций.

На первый взгляд, этот процесс никак не связан с налогами. Ведь мы просто разгромили злодеев, продававших смерть, не так ли? Нет, не так. Убеждение в том, что компании, а не люди платят налоги, мешает, в этом случае, установить настоящих проигравших. Табачный процесс — это прекрасный пример того, как важно внимательно относиться к любым новостям, чтобы понять, что именно они означают. Кроме того, с его помощью мы сможем лучше понять условия перераспределения налогового бремени.

В газетных статьях то, что привело к повышению национального налога на 35 центов с каждой пачки сигарет, никогда не называли своим именем, об этом всегда говорили как о «возмещении ущерба» или «платежах по урегулированию расчетов». Однако в результате того, что производителей сигарет обязали выплатить 206 млрд. долл., налог пришлось платить курильщикам — т. е. именно тем людям, которым, по идее, предназначалась компенсация. Сами табачные компании должны были выплатить только 2,4 млрд. долл. (эта сумма была распределена между ними в соответствии скорее с оценкой их доли на фондовом рынке, чем их относительной виной в убийстве или нанесении вреда курильщикам).