Оборона — это та сфера, где сталкиваются интересы внешней политики и экономический анализ. Для того, чтобы обеспечить получение дорогостоящих вооружений, тем, кто их использует, нужна не только военная, но и коммерческая стратегия. Везде, где важна стратегия, будь то оборона или менее смертельные сферы бизнеса, возможный исход можно предсказать с помощью теории игр. Это не слишком веселая, но увлекательная и эффективная методика, позволяющая понять поведение людей в ситуациях, когда «игроки» действуют отнюдь не в условиях статичного рынка с идеальной конкуренцией, работающего в соответствии с основными экономическими теориями.

Одним из простейших примеров может служить знаменитая дилемма заключенных, когда двух преступников допрашивают отдельно и обещают смягчить наказание, если они выдадут своего коллегу. Если ни один из них не оговорит другого, оба получат по пять лет тюрьмы. Если один расскажет все подробности, он получит только год, зато его напарник десять лет, но если все расскажут они оба, то каждый из них получит по десять лет. Таким образом, худший результат — это вариант, в котором они оговаривают друг друга.

Игры реальной жизни гораздо сложнее. Теория игр занимает важнейшее место в анализе различных стратегических проблем, в том числе и обороны. Это самый лучший способ проникнуть в сознание ваших врагов и предсказать их действия. Как гласит эпиграф к фильму «Игры разума» (A Beautiful Mind): «Математика выигрывает войны».

И все же, давайте начнем с основных вопросов национальной безопасности. Например, надо ли производить все оружие самим или можно его импортировать? Национальный военно-промышленный комплекс гарантирует стабильные поставки и контроль технологий, не говоря уже о потенциальных коммерческих преимуществах.

Однако производить сложные системы вооружений очень дорого, поскольку это связано с большими объемами научных исследований и разработок. По причине того, что большая доля затрат — это первоначальные фиксированные расходы на разработку и тестирование опытных образцов, в оборонной промышленности очень важен эффект экономии от масштаба. Чтобы представить себе, о каких суммах идет речь, скажу, что на разработку новой ракеты «воз дух-воздух» уходит от 1,5 до 2 млрд. долл. США — это единственная в обозримом будущем сверхдержава, которая сама разрабатывает оружие, но европейским странам выгоднее организовать совместное производство или просто импортировать оружие.

Если страна предпочитает производить оружие, а не импортировать его, возникает следующий вопрос: должна ли она разрешать экспорт в страны Третьего мира для частичного покрытия издержек. Ведь, в конце концов, производить оружие в больших количествах гораздо выгоднее. Государства и их коммерческие партнеры, разработавшие дорогую систему, вооружений, находятся в позиции монополии и могут получить неплохую прибыль — до тех пор, пока другие страны пользуются их оружием и технологиями. Подобные решения становятся все более сложными, потому что все большее количество военных технологий используются в коммерческих целях, например Система глобального позиционирования (Global Positioning System — GPS). Эта технология использует информацию, получаемую со спутников, для определения точного местонахождения на поверхности Земли. Ею воспользовались производители автомобилей. Даже экспорт программ электронной почты когда-то был запрещен, потому что в Управление национальной безопасности США не хотели, чтобы иностранцы могли шифровать свои сообщения с использованием (тогда) шпионских методов, разработанных американскими компаниями.

Соотношение мнений относительно разных видов вооружений различается. В случае с оружием массового уничтожения, или так называемым «негуманным оружием» (как будто бывает гуманное), например, фугасов, вопросы безопасности и морали, по совершенно очевидным причинам, перевешивают экономические аргументы. Например, ядерные державы осторожно относятся к идее помощи другим странам в разработке аналогичных технологий; немногие страны, обладающие бактериологическим оружием, считают возможным экспортировать его. Кроме того, существует еще и реальная угроза того, что бактериологическое и химическое оружие попадет в руки террористов. Поэтому правительства накладывают сверхстрогие запреты на экспорт такого оружия. (Как показал суд над тремя британскими бизнесменами, продавшими в Ирак большую трубу, по-прежнему сложно понять, что именно запрещать. Правительство утверждало, что она была частью суперпушки. Бизнесмены, в итоге, выиграли процесс, доказав, что это была просто труба.)

С другой стороны, торговлю легкими вооружениями, например, винтовками и пулеметами, от которых в вооруженных столкновениях чаще всего и погибают люди, очень сложно контролировать. Легальный и нелегальный рынки довольно велики, и многие страны все равно производят собственное оружие легкого калибра, потому что технологии довольно просты, а изготовление не слишком дорого. Зачастую в некоторых конфликтах используют более простое оружие местного производства. Например, участники резни в Руанде предпочитали мачете.

Таким образом, с экономической точки зрения интерес представляет торговля оружием, находящимся между этими двумя категориями, например, торговля самолетами и военными кораблями, ракетами, танками, тяжелой артиллерией и т. д. Часто к ним прилагаются такие услуги, как обучение и обслуживание, составляющие наиболее прибыльную часть контракта. Секретность подобных договоров означает, что нет точных данных о торговой статистике. Однако по некоторым оценкам, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН (США, Китай, Россия, Франция и Великобритания) осуществляют 85 % мировых поставок оружия. США экспортирует примерно 15 % своей продукции, Великобритания 25 %, Франция — 20 %. Примерно 80 % продаж направлены в небольшие или бедные страны, в особенности в конфликтные регионы развивающихся стран.