Я невольно насторожился. Кажется, оно все-таки случилось. Сейчас что-то будет.

Последовавший удар смял все мое естество, заставив выгнуться дугой и заорать благим матом. Боль была много выше той, что может выдержать обычный человек. Целый океан боли, безбрежный и безграничный, заставляющий почувствовать себя жалкой никчемной песчинкой перед Его Величием. Казалось, будто кто-то разобрал меня по частям, а теперь неспешно собирал по кусочкам обратно. Не торопясь, с лупой исследуя каждую клеточку свежеосвежеванной тушки.

Могу сказать лишь одно: если в прочитанной вами книге автор будет с умным видом рассуждать о пространственно-временном континууме и безопасном безболезненном перемещении в параллельных мирах — не верьте, чушь все это. Об этом могу твердо заявить, как первый живойчеловек, принимавшийучастие в темпоральном проекте.

Сознание щелкнуло, и тут же выключилось, спасаясь от наступившего ада.

Принимавший — в прошедшем времени. Первый и, скорее всего, не последний. Тридцать восьмой? Следующий по очереди! И уборщика позовите.

Мир мигнул еще раз и погас окончательно.

Ученый в сердцах стукнул кулаком по краю приборной панели. Второй, вздохнув, удрученно покачал головой. Наступившую тишину разбавляло лишь угрюмое сопение третьего.

— Поджарился. — констатировал белохалатник. — Чертово электричество вышибло в самый ответственный момент.

— А ведь если до завтра результатов не добьемся — финансирование урежут. — горестно вторил ему другой яйцеголовый.

Ученые одновременно передернулись. Эксперименты явно грозили растянуться до утра.

Открыв дверь, начальник исследовательской группы нашел взглядом охранника и скомандовал:

— Тридцать девятого ведите.

— Аминь. — радостно осклабился тот.

Как же я временами не люблю свою работу… Очередное запутанное дело — настолько непонятное, что всю голову сломать можно. Причем не только свою. Пожалуй, надо перевестись в отдел Уголовного Розыска — место, конечно, не такое вакантное, зато ребят кормят лучше. И такие дела, в которых сам черт ногу сломит, им не попадаются. Я грустно вздохнул, припоминания недавние события.

Три недели назад начали пропадать люди — без вести, с концами. И это как минимум странно. Ведь в крупном городе живем, а не дремучих лесах или болоте — здесь довольно сложно сгинуть, не оставив следов. Опрос свидетелей не давал ничего — пришлось напрягать информаторов. Удалось — выцепили парочку, пригрозили, немного узнали. Все улики вели к одному человеку — сотруднику Государственной Думы. В темных делишках он подозревался давно, так что дело стало за малым — найти доказательства. Увы, тщетно — ни единой зацепки, хоть землю рой носом.

Ради интереса все же попробовали — порыли. На удивление, не безрезультатно — выкопали покойника. Свеженький и относительно чистый — от силы пару дней в земле пролежал. Не соврал информатор. Более того: по заключению труп-мед-эксперта, у найденного мертвеца был полностью выжжен мозг — будто молнией долбануло. Хоть на инопланетян грешить начинай — людей похищают, мозги выжигают… Только вот в чем загвоздка — пришельцы не прячут концы в воду и не закапывают трупы. Следовательно — ищем дальше.

По наводке меня вывели на одно место — заброшенный ангар на краю города. Если информаторам верить, то в нем ошивались те, кто занимался непосредственно похищением. Возьму их — а дальше, по цепочке, распутаю весь клубок. Осталось лишь дождаться группы поддержки — напарник в отъезде, а коллеги все заняты. Одному же лезть попросту глупо — слишком неравно соотношение сил.

Ждать долго не пришлось — из подъехавшего грузовика на землю спрыгнуло трое: жилистый, пухленький и крепыш.

— Алексей.

— Сергей.

— Семен. — представились они.

— Алекс. — добавил водитель, выбираясь из кабины. — Тезка Алексея. Смотрите, не спутайте.

Один лысый, другой вихрастый. Спутаешь вас, как же. Ладно, пора делать то, зачем приехали.

Ворота склада оказались открытыми, что вызвало приступ паранойи, скрутивший меня до судорог. С одной стороны — хорошо, шуметь не надо. С другой — черт побери, это же очевидная ловушка!

Я окинул парней взглядом: вроде опытные, оружие уверенно держат. Может и прорвемся. Может и не заденет никого, пронесет. Однако, у реальности оказались совсем другие планы.