— Гха-га-га!

Отсмеявшись, собеседники выпили по рюмашке и принялись обсуждать дальнейший план действий.

— В общем, приказ сверху на недельке спустим, вышвырнут его. Возразить, чай, не сможет — из реанимации не особо получится, хха-хаха.

Посетитель, в отличии от хозяина обладавший густой чернявой шевелюрой, ухмыльнулся шутке краем рта.

— Хватит воровать, говорит! — опрокинув еще по одной, снова засмеялся рыжеволосый. — Страна страдает!

Внезапно рывком распахнулась дверь, впуская человека в неброском сером плаще. На его боку, поблескивая в лучах ламп, красовался символ, похожий на герб: дерево с раскидистой кроной, похожее на золотистый дуб. Фон был темно-бордовым, немного выбиваясь из серости плаща.

— Вован, гля! Кажись к нам бомжатина пришла! — вылупился хозяин кабинета, пытаясь сфокусировать блуждающий от опьянения взгляд. — Болезный, ты что здесь забыл?

— Виктор Павлович! — испуганно влетела в кабинет секретарша, прижимая руки к груди. — Он без записи, удостоверение показал и ворвался внезапно, не спросив даже!

— Коньков Виктор Павлович? — полувопросительно произнес нежданный посетитель, цепким взглядом оценивая рыжеволосого обрюзглого толстяка.

— Лида! — рыкнул толстяк в ответ. — Зови охрану!

Чернявый презрительно фыркнул, разливая коньяк.

— Нет надобности. — невозмутимо отмахнулся незнакомец, извлекая из недр плаща служебное удостоверение. — Отдел собственной безопасности. У меня к вам несколько вопросов, ответить на которые в ваших же интересах.

— Вов, ты посмотри, какой наглец!

Хозяин кабинета, зажав пухлым пальцем кнопку селектора, грозно заорал:

— Каира ко мне! ЖИВО!

— Вы даже меня не выслушаете?

— Делать нехй всяких покемонов слушать. — буркнул Вова, протягивая хозяину кабинета стопку.

Рыжий согласно кивнул и, одним глотком выпив напиток, добавил:

— Часы приема с обратной стороны двери. А для таких как ты, там приписка: никогда. Пшел вон.

— Чтож… До скорого свидания. В следующий раз я вернусь не один. — вежливо попрощавшись, незнакомец вышел.

Минутой спустя в распахнутую дверь ворвалось четверо крепких молодчиков в пиджаках нараспашку и с явственно выпирающими оперативными кобурами.

— Бардак. — крякнул Вова, опрокидывая очередную порцию коньяка.

— Свободны. — угрюмо бросил толстяк, доставая из ящика сотовый телефон.

Запикали кнопки, загудел динамик.

— Гера! — притворно радостно рявкнул хозяин кабинета. — Дарова! Ну как оно? Как сам? Дочку пристроил?

— …

— Да! А я что тебе говорил! Тем лохам из администрации уже втык сделали, больше вякать не будут. Да, конечно, можешь продолжать — скоро еще ежеквартальные выделения будут, смотри, аккуратней там с главбухом. Я как? Плохо! Почему, почему… Сидим щас с Вовой, отдыхаем культурно, а в двери какой-то хрен в сером ломится. Коркой тыкнул, из СОБ сказал. Да откуда я знаю кто! Опущенный какой-то — то ли не знал, к кому ломится, то ли новенький. Лицо незнакомое — не видел я его, когда к Геше приезжал, на молодняк посмотреть. Да! Умница, действуй. Разберись с этой швалью, чтобы меня больше не беспокоила. Да, до связи.

Пикнула кнопка отбоя.

— А может они? — ткнул пальцем в потолок Вова, хрустя огурчиком.

— Смеешься чтоли. — отмахнулся его патрон. — Там еще три года назад все куплено было, а самых честных еще до этого выперли. Некому нам указывать оттуда. А сопляка этого…

— Да новенький небось. — чернявый мужчина пренебрежительно махнул огрызком малосольного. — Щас Гера его шуганет — по струнке, как сука цирковая, ходить будет.

— И то верно… — цыкнул хозяин кабинета. — Ну, вздрогнем!

— Вздрогнем. — согласился Вова.

— Там, хмпф, там! — Макс, заскочив в мой кабинет и размахивая руками, промычал что-то невнятное, а затем выжидательно на меня уставился.

— А теперь вытащи член изо рта и скажи члено-раздельно. — поприветствовал друга я, не отрываясь от изучения бумаг.

— Сам такой, уф. — выдохнул он, хватая стоящий на столе графин с водой. Уровень жидкости принялся стремительно понижаться.

— В общем, там… А, черт с ним. Сам должен увидеть.

Я поднял взгляд и поверх документов смерил товарища выжидающим взглядом. Картинно изогнутая бровь завершила образ.

Макс непримиримо скрестил руки на груди и уставился на меня в ответ. Хошь-не хошь, а пойдешь. Жаль, жаль. Я только начал вникать в схему недавней финансовой аферы.

Пока мы шли по родным коридорам, до меня пытались донести что-то чрезвычайно важное. Оно, впрочем, упорно сопротивлялось — понять друга было довольно сложно, даже отбросив все нецензурные слова и неизвестные величины.