– Вай, убэгут-мабэгут!
– Продолжил сокрушаться невидимый пока мужчина, судя по звукам шагов, идущий к прилавку.
– Только бызнес-шмызнес наладиль, только дэла в Арарат пошли... Нэт в жизны счастья, кромэ сасэдского! Там трах-тарарах биль, здэсь тоже биль! За что мнэ всё это?!

Ставни поползли вверх. "Пых-пых", "с-с-с-с-с-с-с", и "чух-чух-пшш..." - прекратились. Зато послышался прерывистые - скрежет и лязганье.

– Что вы хотель? Я вас слюшай.

Татьяна проморгалась сначала обеими глазами, потом - каждым по очереди. Потом, снова вместе.

Из-за прилавка, с непередаваемо убитым видом, на неё взирала голова, украшенная солидной плешью и роскошнейшими усами. Нет, само собой - кроме усов и плеши, также наличествовало всё остальное, делающее голову полноценной. Но два вышеперечисленных атрибута бросались в глаза - в первую очередь. Голова, принадлежала кавказцу лет сорока пяти-пятидесяти. У дальней стены ворочался собрат Франкенштейна, никак не могущий выбраться из-под сидора Гоги Вана. В проломе виднелся округлый, клёпаный металлический бок, определённо принадлежащий чану внушительных размеров.

– Мы... Мы собачку ищем.
– На всякий случай сказала Татьяна, лихорадочно размышляя, какими неприятностями грозит им появление низкорослого усача.
– Шиклабон - это вы?

– Это я.
– С тягучим, обречённым вздохом, подтвердила голова.
– Какой сабачка-шмабачка?

– Буйка.
– Монстры из клеток куда-то подевались, и Тане показалось, что новая атака - вряд ли состоится.
– Беспородный, шкура драная. А, что это у вас там льётся? А уж пахнет-то как...

– Вай, какой разныца-шмазныца!
– Под прилавком раздался шлепок ладоней о бёдра, кавказец всплеснул руками.
– Сэйчас льётся, патом не льётся. Запах-шмапах сэйчас эсть, патом нэт.

– Так-так...
– До Тани вдруг дошло, что за нахрапистой манерой разговора, Шиклабон пытается скрыть нарастающую растерянность.
– Интригующие у вас там механизмы, за стеночкой. Подпольное производство? Лицензии, как я понимаю, нет. Что гоним?!

Разрушительная сила проверенного заклинания, не дала осечку и на этот раз. У Шиклабона либо подогнулись ноги, либо он стал меньше ростом: над прилавком теперь торчали только умоляющие глаза, да панически заблестевшая от пота лысина. Ворочающийся под рюкзаком монстр тоже притих. Казалось, что даже запах в помещении стал не таким назойливым.

"Спёкся, южный орёл...
– Злорадно подумала повелительница неликвидов.
– Мои нервные клетки сожжённые напалмом за последние пять минут, отомщены. Ну-с, поехали дальше, голубчик...".

– Я спрашиваю - что гоним?
– Чеканя каждую букву, спросила Татьяна.
– Только не надо мне тут побасенки на уши вешать, про изготовление для личных нужд. При таких производственных мощностях, вырисовывается только массовый выпуск продукции...

Она лихо перемахнула через прилавок, и двинулась к пролому в стене - поступью Терминатора, завидевшего вожделенную цель. Шиклабон, пребывающий в полукоматозном состоянии, плёлся позади, что-то лепеча о "страшной ошибке, и возникшем недоразумении, требующем немедленного разрешения". Таня зыркала на него прокурорскими очами, и он сбивался с ритма: впрочем, тут же заводя пластинку заново.

– Японский контрафакт...
– Повелительница неликвидов заглянула в пролом.
– Сколько же у вас здесь всего. На любой вкус, ага? Давай, открывай дверку, не годится даме через дыры ползать. Иначе дам Команданте команду на расширение отверстия. А он мужчина увлекающийся, может ненароком и половину лавки вдребезги расчихвостить...

– Нэ нада команды, да.
– Торговец птичками и кошечками умоляюще заломил пухлые ручонки.
– Я всё аткрою. Вот, прахадитэ...

Он суетливо подскочил к углу лавки, и упёрся ладонью в еле заметное пятно на стене: одновременно придавливая ногой - стык плинтуса. Раздался уже знакомый короткий шорох, и часть стены плавно отъехала в сторону.

– Правильная конспирация - это уже половина успеха предприятия.
– Татьяна вскользь одобрила увиденное, и шагнула внутрь.
– Только никогда нельзя забывать, что всё тайное - в итоге становится явным. Что-то раньше, что-то позже; но результат неизменен...

В отличие от торгового зала с живностью, не радующего глаз обилием товаров: в потайной части лавки наблюдалась совершенно противоположная картина.

Многочисленные стеллажи, от пола - и до потолка были тесно уставлены разномастной стеклотарой. Подавляющая часть бутылищ, бутылок, бутылочек, пузырьков, склянок и аналогичных сосудов: была заполнена разноцветными жидкостями. На каждой ёмкости, неважно - была она полна наполовину, по самое горлышко, или - что-то виднелось лишь на самом донышке: красовался аккуратный ярлычок. Подавляющей частью подписанный читабельными, частично - неразборчивыми каракулями. До того, как Гоги Ван с олимпийским прилежанием метнул свой сидор в синелицее создание: в потайном отделении торговой точки Шиклабона, царил идеальный порядок. Удар пришёлся скорее на место, где находилось сырьё для производства, чем на готовую продукцию. Причиной запаха, стала попавший под контратаку Команданте - пятидесятилитровый аквариум, у которого разбилась стенка. Содержимое аквариума, тонким, но очень ароматным слоем растеклось по полу, не найдя ни одной щёлочки, в которую можно было бы протекать вниз.

Татьяна подошла к величественному агрегату, состоящему из вместительного чана, крантиков, змеевиков, шестерёнок и остальной, обязательной для аппарата самогоноварения, механики.

– Даже если сделать допущение неимоверной величины...
– Таня выдержала хорошо рассчитанную паузу. Шиклабон мялся рядом, скорбно шевеля усами.
– То я никак не смогу прийти к выводу, что этот гений технической мысли, хотя бы отдалённо похож на утилизатор телепузиков, или - на продвинутую модель машины времени. Не могу отрицать факта, что при злоупотреблении производимой им продукцией, время пролетает со страшной скоростью: но в остальном - увы и ах... Банальный самогонный аппарат. Что будем делать?