Шрифт:
— Разрази тебя гром! — оборвал его Мэтью.
— Уж лучше помолчите, брат, — прошипела сестра Руфь.
Элинор, решив бесповоротно покончить со всеми этими разговорами, заключила, обратившись к торговцу фальшивыми реликвиями:
— Что ж, в нападении на сестру Кристину вашей вины, насколько я поняла, нет. Но остается убийство молодого Мориса. И солдата-крестоносца. Коронер Ральф наверняка захочет задать еще несколько вопросов вам и брату Мэтью.
Последний с завидной ловкостью сорвал свое долговязое тело со стула и бухнулся на колени:
— Пожалуйста, миледи! Умоляю вас о беседе наедине! Я не выдержу, если они…
— Надеюсь, — сочувственно произнесла она, — что они уже сообщили нам все, чего вы должны стыдиться. И этого не так уж много, брат. Поэтому встаньте.
— Нет! Еще не все, миледи! — в отчаянии кричал монах. — Я покаюсь… Только пускай все уйдут! Я хочу покаяться!..
При этом больше всего он смотрел на сестру Руфь. Та поднялась и, поклонившись настоятельнице, сказала:
— Поскольку я никак не связана с разбираемыми делами, прошу вашего разрешения, миледи, покинуть это помещение. Хотя бы из чувства брезгливости.
Элинор кивнула, и сестра Руфь удалилась, однако перед этим взглянула с состраданием на Мэтью и произнесла:
— Я думала о вас лучше, брат. Но буду молить Господа о вашем прощении.
Когда дверь за ней захлопнулась, Ральф повернулся к Мэтью:
— Могу облегчить вам признание, брат, сделав его за вас. После того как наш торговец мощами всучил одному из паломников пузырек с овечьей кровью святого, вы тоже расплатились с ним за кости, но у вас, видно, остались еще деньги, и, чтобы они зря не пропадали, вы отправились с этим типом в одну из комнат гостиницы, прихватив с собой девушку. Наверное, чтобы вместе отметить удачную сделку… Вы хотели в этом признаться, брат?.. Все это только лишний раз доказывает непричастность вашего партнера к убийству сэра Мориса и к нападению на сестру Кристину…
ГЛАВА 43
Кутберт все же отвел продавца святых мощей в тюремную каморку. Брат Мэтью удалился, чтобы найти своего духовника и покаяться во всех грехах, вольных и невольных. Анна и брат Эндрю вернулись к своим повседневным заботам, и в покоях у Элинор остались Ральф и брат Томас. Гита принесла им еще кувшин эля, мягкого белого сыра и тоже удалилась.
— …Ты так на него напирал, на этого прохвоста, — сказал Томас Ральфу, — что на какое-то время я подумал, что он и впрямь убийца.
— Я нарочно запугивал его, чтобы он поскорей раскрыл всю правду, — признался коронер. — Но этот человек из тех, кто уже родился лжецом.
— И вы добились своего, — сказала Элинор и замолчала, видя, что Ральф не расположен к разговору, а также не прикоснулся ни к еде, ни к питью.
Но Томас решил все же вывести приятеля из мрачной задумчивости, причину которой до конца не понимал и относил за счет общих размышлений о греховности людской натуры.
— Вы обещали ему милосердие и помощь, миледи, — сказал он, обращаясь к Элинор. — Он ведь и в самом деле не преступник… не убийца, во всяком случае. На его руках только кровь овцы. Он вор и обманщик, но жалостивый. А главное, и это чистая правда, — больной и бедный, несчастный человек.
— Который чуть не сделал из тебя убийцу! — не выдержал и вступил в разговор Ральф.
— Тем самым дал тебе простор для работы ума, коронер, — с улыбкой сказал Томас. — Но я на свободе, и я простил его. И тебя тоже.
— Осталось только, чтобы его простили обманутые им покупатели святых реликвий, а также зарезанные овцы, — проворчал Ральф. — Кстати, он должен возместить крестьянину пропажу овцы.
— Хорошо, если бы этим и ограничилось наказание, — произнесла Элинор.
Томас с нескрываемым одобрением посмотрел на нее и потом спросил у Ральфа:
— Значит, дело с убийством солдата можно считать раскрытым, так? Мы знаем, что его заколол сэр Морис. А кто же убил Мориса? И за что?
— И кто напал на сестру Кристину? — проговорила Элинор. — Или это один и тот же человек?.. Неужели они уйдут от наказания?
Ральф, так и не притронувшись к своей глиняной кружке с элем, поднялся с места и направился к двери.
— Куда ты? — спросил Томас.
— Надо срочно разыскать Уолтера.
— Да, Ральф, — произнесла Элинор, — я только что хотела вам сказать об этом же. И еще о том, что он не был слугой Мориса, о чем, думаю, мы все догадывались. Сэр Морис — его племянник. И мне кажется, Уолтеру будет о чем рассказать нам.
Что-то в ее тоне заставило Ральфа пристально взглянуть на нее и спросить:
— Вы предполагаете, Уолтер мог убить своего родственника?
— Он горевал над его телом как не всякий отец мог бы, — сказал Томас. — Уж не говорю о том, что ни один убийца не будет так оплакивать того, кто только что погиб от его руки.