— Ну, с вами-то понятно, вы все прославились на века, хоть и кровопийцы все, ну а я-то при чем?

НП: Как, при чем, тут у вас в Германии завоеватель появился, претендует ничтожество на наши лавры, да мы завоеватели, и как ты сказал кровопийцы мы, но по сравнению с этой мразью с именем Гитлер, мы как монахи – бенедиктинцы.

Ч: Как даосы.

ЭТ: Как дервиши и суфии.

АМ: Да Камбизы, Ксерксы, Дарии по сравнению с этим исчадием Аида, как нимфы безобидны.

— Я вас господа победители, понять не могу, в чем смысл визита, что вы от меня хотите, или что предлагаете?

Эмир Тимур встает во весь свой высокий рост и хромая ногой (за что и получил прозвище Железный Хромец) подходит ко мне, и глядя мне в глаза говорит:

— Мы тебе снимся, — и все великие завоеватели вместе начинают громко хохотать.

Открываю глаза, едрит мадрит, хетафе твою депортиву, точно сон.

Однако ж присниться такое, уже светло, встаю и иду оправиться, благо неватерклозетов понастроили. После оправки умываюсь, повесив канистру на сучок за ручку, подходит часовой, артиллерист из крепости:

— Что товарищ комиссар не спиться?

— Да Мантулин, чего-то не спится. Слышь, у тя закурить есть?

— Так точно, товарищ комиссар дивизии, трофейные, — и протягивает пачку сигарет, щелкает по пачке снизу, и две сигареты выскакивают на 2–3 сантиметра из пачки. Вытягиваю одну, отточенным через 70 лет движением закидываю ее в рот, Мантулин подносит спички и чиркает, спичка горит, распространяя запах серы и дыма. Затягиваюсь и сигарет, а сразу загораясь начинает отдавать свой ядовитый дым. Со второй затяжки голова начинает кружиться, сажусь на давешнюю канистру. И не спеша, окутываясь дымом как агрессивно проснувшийся брутальный вулкан, докуриваю сигарету, кайф. Потом пожелав Мантулину спокойного дежурства, иду в свой шалаш, и мгновенно засыпаю.

Что-то ходит по мне, или Машуня меня щекочет, открываю глаза, ни фига, нет никого, вульгарнейшая божья коровка ползет по щеке. Ну да ладно, вскакиваю, и надо сперва конечно же пробежаться, кровь разогнать. И я не надевая ничего, кроме галифе рванул, на волю, в пампасы. Бегу себе никого не трогаю, вдруг за мной пристраивается его величество экс-император разведки Петруха.

— Слышь командир, поболтать надо.

— Ну, как говориться, антилерист без антилерии, я тя слухаю трошки, но потом, а щас нефига на бегу разговаривать, — дальше мы уже как говорит Райкин бегмя бежим, и добежав до последнего автомобиля, поворачиваем обратно.

Добежав до шалаша разведчиков, и начинаем делать зарядочку, Петруччо снова порывается языком пошевелить, я не даю, надо сначала успокоить дыхалку.

— Короче, товарищ старший лейтенант, мы вчера прошвырнулись к Ильиных, у него горячая информация, но как я доведу ее до полковника, в разведке-то мы были самовольно.

— Есть вариант, я скажу полковнику, что вы должны съездить к Арсению Никандровичу, узнать новости, вы валите, потом через часик-два повалявшись в лесу, возвращаетесь, и сливаете информацию.

— Сливаем, это как?

— Э ну ты Петруха, ну рассказываете Старыгину.

— Хорошо Фарход, тогда нам надо пораньше начать завтрак, а ты нам выбей разрешение, на меня и чеченюгу, мы вдвоем скатаем, и к десяти вернемся.

— Смотри обормот, не подведи меня.

Потом пошли, на завтрак, само собой я подсел к Старыгину.

— Товарищ полковник, наши разведчики давно у Ильиных не были, надо кого-нибудь отправить, желательно конечно Эрисханова, ну и мне кажется, пора реабилитировать Онищука.

— Ты, старлей, что в адвокаты записался?

— Да, товарищ полковник, я ж комиссар, и я считаю, что наказание было достаточным, тем более Мамбеткулову трудновато заниматься разведкой, все-таки даже в форме самого Гитлера он на немца не похож.

— Да знаю я все, и Мамбеткулова специально поставил, что был повод вернуть Онищука. Хорошо с этого дня Петр вновь назначен начальником разведки, и пусть едут к Арсению, тот действительно заждался наверно.

— Онищук, Эрисханов позавтракали?

— Так точно, товарищ комиссар дивизии.

— Тогда обоим переодеться в немецкую форму, взять подходящие документы у Ашота, мотоцикл с горючим и патроны у начтыла, и на разведку, к Ильиных.

— Есть товарищ старший лейтенант, разрешите выполнять.

— Даю вам время до обеда, не позже двенадцати вы должны быть здесь.

И ребятки окрыленные (будто отрехлитрились "ред буллом") улетели, в окрестности Городка1, к Арсению. А я пошел опять к отфильрованным экс пленным, надо как говориться побалакаты, чем они дышат. Стоит их брать в отряд (на боевые места), или если толка нет, то пусть в склады, санбат и т. д.?