— Суть в том, что каждый такой знак соответствует понятию или слову, причем имеет как смысловое, так и фонетическое, звуковое наполнение, — пустилась в объяснения Рита. — Необходимость лингвистического совмещения звуков и образов требует от чтеца, а тем более от писца особой одаренности. У большинства из нас для чтения иероглифов языка науатль, не говоря уж об использовании их при письме, просто не хватит способностей.

— А как их усвоил этот Койотль? — спросил Харгрейв.

— Правитель и астроном выяснили, что Койотль обладает необходимыми способностями, а потом где-то разыскали для него подходящего учителя, — предположила Куп.

— Они явно нуждались в человеке, способном выполнить такую работу, — дополнила ее Рита. — А жрецам не доверяли, поэтому подготовили собственного Босуэлла.

— Кого? — не понял Джеймси.

— Это писатель, он жил в восемнадцатом веке и вел дневник, записывая высказывания и беседы своего друга, Сэмюэла Джонсона [35] , а впоследствии составил на основе этих записей биографию.

— Никогда о нем не слышал, — признался Джеймси.

— Да ты все равно бы ничего не понял, даже если бы прочел книгу, — заявила Рита.

— Почему? — спросил Джеймси.

— Это литература, — пояснила Куп.

Джеймси скривился так, что больно было смотреть.

— А вы уверены, что Койотль не был жрецом? — поинтересовался Харгрейв.

— Жреческие кодексы, — ответила Куп, — носят религиозный характер, а записи Койотля в основном затрагивают мирские, научные вопросы. Ну и потом, он сам отзывался о жрецах не лучшим образом, презирал их и боялся, что если они найдут великий труд его жизни, то непременно сожгут.

— Кроме того, из его комментариев следует, что сам Кецалькоатль враждовал со жрецами, — вставила Рита.

— Кецалькоатль не верил в благотворность человеческих жертвоприношений, — сказала Куп, — а жрецы считали, что милость богов можно купить только великой кровью. Это породило раскол.

— Что еще говорится в этих кодексах? — спросил Харгрейв.

— Что нам потребуется переправиться еще через одну реку, — ответила Куп, всматриваясь в последнюю страницу. — Это не последний кодекс.

— Можно сказать, здесь так и написано: «Продолжение следует», — добавила Рита.

— Черт, а я так надеялся, что все уже позади, — простонал Джеймси.

— Скажи это Койотлю, — предложила Рита.

— Я хочу сделать заявление, — начала Куп. — Сегодня последний день этой работы, по крайней мере для меня. Я не в состоянии работать в таких условиях. У меня нет исследовательских материалов, необходимых для точного перевода, да и вообще, все это слишком опасно. Как только мы доберемся до цивилизованных мест, я первым же самолетом улечу домой. Как хотите, но я не Лара Крофт, Расхитительница Гробниц. Вам, ребята, нужна не я, а батальон коммандос. Ритс, ты летишь со мной.

— Ни за что, — отрезала Рита Кричлоу.

— Батальон тут ничего не решит, — заявил Харгрейв. — Все, что на самом деле необходимо, у нас есть. Маленький поисковый отряд во главе с двумя людьми, знающими языки и представляющими себе, чт о мы ищем.

— Полномасштабная разведывательная операция привлекала бы слишком много внимания, — поддержал товарища Джеймси. — Здесь нужна маленькая, мобильная группа, способная действовать тайно.

— Кроме того, Куп, — заявила Рита, — если мы не переведем текст сейчас, мы этого вообще не сделаем. Мы не сможем его вывезти. Конечно, я позаимствовала кодексы на то время, пока мы здесь, что уже само по себе незаконно, но я не собираюсь красть их и вывозить контрабандой.

— К черту, — сказала Куп. — Я в этом не участвую.

— Ты не понимаешь, — вздохнул Харгрейв. Дело это большое, скверное, и мы должны довести его до конца. И выбора у нас нет.

— Хочешь побиться об заклад?

— Мы нуждаемся в тебе, Куп, — сказала Рита. — Я не умею читать письмена так, как ты. Этого никто не может.

— Если тебе охота, разбирайся с федералами и «Апачерос» сама, — отрезала Куп. — Убивать бешеных псов — это не для меня.

— А недавно, в каньоне, у тебя это славно получилось, — рассмеялся Джеймси.

— Вали отсюда!

— Только ты можешь сделать все, что требуется, — сказала Рита. — Ты всегда могла.